— Не понимаю, о чем ты толкуешь, старуха, — пробормотал смущенный Хафтур. — Да только ноги моей не будет в этом доме завтра поутру!..
— Да будет твоя воля! — Боргни не сводила пристального взгляда с лика мертвеца, настоящую тайну жизни и смерти которого знала только она. — А сейчас лучше укладываться спать, впереди долгий путь...
В этих словах колдуньи, в том, как она их произнесла, Хафтуру почудилась скрытая усмешка. Но делать было нечего. Викинг чувствовал, что все тело его необоримо стремится ко сну. Не глядя больше на Боргни и таинственного мертвеца, он отошел в другую часть лачуги. Олаф последовал за ним. Когда они укладывались спать, в хижину из ночной тьмы зашла Хельга. Оглянувшись налево, она поняла, что Боргни осталась в укромном углу, снова завешенному шкурами зверей. Тогда она молча передала Олафу какой-то маленький предмет.
— Что это? — тихо спросил удивленный парень.
Хельга ничего не ответила, приложила палец к губам и схватила юношу за руку, увлекая за собой из лачуги. Оказавшись снаружи, она резко повернулась и шепнула ему:
— Это амулет богини... — она явно хотела назвать имя, но передумала.
— Зачем он мне?
— Он охранит тебя ночью от змей. Не потеряй его!
— Разве здесь есть змеи? Уже холодно...
— Змеи везде есть, — загадочно проговорила девушка.
Сейчас Олаф явственно слышал шум прибоя, россыпь звезд над головой манила в темную высь... Он снова почувствовал себя на краю земли: безлюдное холодное пространство, лачуга колдуньи и эта красивая девушка, которая ведет себя немного странно. Можно ли ей верить? Еще недавно она смеялась над ним.
— Когда проснешься завтра, сделай вид, что болеешь.
— Для чего?!
— Делай, как я говорю, иначе...
— Что — иначе?
— Ты не поймешь... — она отвернулась от него, глядя куда- то в темноту. — Все не так просто. Боргни нужно, чтобы вы остались еще на одну ночь...
— Зачем?
— Наступает новолуние. — Хельга по-прежнему говорила загадками. — И потому... — она вдруг замолчала, прислушиваясь, потом оттолкнула Олафа от себя. — Все, иди и помни о том, что я сказала. Завтра все узнаешь...
Хафтур уснул мгновенно, едва только прилег на шкуры, постеленные на земляном полу. Ему снилось, что сидит он возле костра, а вокруг — море, бесконечное море. Крохотный островок, на котором он оказался, — верхушка большой горы. Море затопило селение у подножия горы, и в воде плавают предметы утвари, одежда и люди. Они кричат что-то, поднимая руки из воды, но викинг знает, что ничем не может помочь им. Внезапно он увидел, что вновь оказался в лачуге колдуньи со странным именем, в котором чудилось нечто древнее, идущее от сотворения земли... Он силится что-то припомнить, очень важное, но память не торопится давать подсказки. Человек, которого Боргни назвала своим мужем, подошел к нему и усмехнулся. «Ты меня помнишь, Хафтур?» — «Откуда же?..» - удивился викинг. «Твой отец, Модольв, знал тайну великой Рагны. Ведь это ее дочь предсказала твоему отцу смерть от птицы». — «Разве это была Боргни?!» — изумился Хафтур. «А ты посмотри на нее внимательнее». Таинственный мертвец, чье тело вот уже много зим она сохраняла в неприкосновенности от тления, рассмеялся и исчез. Хафтур, вскочив на ноги, бросился в угол лачуги, чтобы посмотреть на колдунью. Но вместо старухи увидел молодую красивую женщину с длинными волосами. Она сидела у огня и расчесывала волосы костяным гребнем.
«Где Боргни?» — крикнул викинг.
«Ты что, не узнаешь меня, Хафтур? — женщина смотрела на него, не мигая, как змея. — Я — Боргни!»
«Не может быть!.. Не верю тебе...»
«Глупец! — рассмеялась женщина, сбрасывая с себя одежду. — Никто не сможет противиться моей красоте!»
Обнаженная женщина, как кошка, приблизились к нему. Хафтур почувствовал прикосновение некой темной силы, сопротивляться которой он не мог.
«Видишь, викинг, ты также слаб, как и Модольв. Ведь я — та птица, которую он хотел приручить, но это невозможно!»
Она захохотала, дико вращая глазами. У бесстрашного викинга, видевшего на своем веку немало смертей, дрожь пробежала по телу. Он хотел бежать, но не смог. Та безумная сила, приближение которой он чувствовал, делала из него маленького ребенка, не способного противиться воле взрослого человека...
Хафтур проснулся в тревоге, готовый умереть, но в лачуге было тихо, в очаге потрескивали дрова. Олаф, утомленный за день, спал рядом, уткнувшись в шерсть шкуры росомахи. Викинг провел ладонью по лбу, почувствовав испарину, как будто у него начиналась лихорадка. Но делать нечего, ночь еще длинна. А когда наступит утро — их здесь не будет...
* * *
С рассветом Олаф, помня наставление Хельги, не торопился показывать, что бодр и полон сил. Он видел, что старуха, уже варившая в котле похлебку, искоса поглядывает в их сторону. Хафтур все еще спал, что было на него непохоже.
— Проснулся, сын викинга? — Боргни насмешливо смотрела на юношу. — Наверное, ярл Стейнар уже оплакал тебя? Но ты еще жив, еще жив, глупый мальчик...
— Да, я еще жив, — зло пробормотал Олаф, поднимаясь со своего ложа и едва сдерживаясь, чтобы не закричать на старуху. — И надеюсь еще долго прожить.
— Не злись на старую Боргни, — проговорила колдунья. — Есть то, что сильнее меня. Это рок, судьба, противиться которой нельзя... Она заберет все, что мы любим, ибо это — всего лишь пыль под нашими ногами. Там, в небе, что создано из черепа старого Имира, уже упала звезда, предзнаменование свершилось.
Олаф почти ничего не понимал из слов старухи, ему хотелось как можно быстрее выскользнуть из лачуги на свежий воздух. Однако осторожность взяла верх. Он сделал вид, что ему нехорошо, шагнув к двери, чуть пошатнулся. Оглянувшись, заметил внимательный взгляд Боргни.
— Тебе плохо?
— Не знаю, мне надо выйти...
— Только не уходи далеко, — напутствовала колдунья.
Олаф вышел из лачуги и наткнулся на Хельгу. Та смотрела на него испытующе. Юноша почувствовал некоторую неловкость. Это всегда происходило в присутствии девушки.
— Как спалось?
— Я даже снов не видел...
— Благодари богиню Нертус!
— Я не знаю такой богини. Кто она?
— Она - та, что спасает избранных...
— Ты мне что-то обещала!
— Неужели? — усмехнулась Хельга, поправляя ленту на лбу, стягивающую ее густые темные волосы. — Я никогда еще ничего не обещала... мужчине.
— Я же не мужчина, — напомнил Олаф. — Я — мальчишка...
— Ну да, верно, — кивнула девушка. — Наберись терпения, подожди меня здесь.
Она юркнула в лачугу, где Боргни уже разговаривала с проснувшимся Хафтуром. Викинг, открыв глаза, чувствовал головную боль и слабость во всем теле. Сначала он заподозрил было старуху в том, что она что то подмешала в напиток, но тут же отбросил подозрения, вспомнив, как колдунья пила из той же глиняной кружки. Выходит, дело было в другом. Холодная морская вода и несколько дней пути — все это не так легко выдерживать в его возрасте.
