Огромный костер, в который превратилась их лачуга, встал перед глазами Хельги. Все было как наяву...
— Как же тебе удалось выбраться? — Олаф по-прежнему не видел связи между его появлением у Свена Паленого и смертью Боргни, считая это простым совпадением. И Хельга не стала разубеждать его, иначе...
— Это было непросто, — усмешка бродила на ее губах. Лицо первого убитого ею человека она помнила до мельчайших подробностей. Халвард Рябой умер в собственном доме, где считал себя в полной безопасности и где познавали горе долгое время совсем другие люди. Он был первым, но не последним. Вторым был седой викинг из Гулатинга, который посчитал Хельгу блудницей, достойной лишь того, чтобы оказаться на его ложе еще одной наложницей, бессловесной и беззащитной. Но он просчитался. С перерезанным горлом викинг отправился к Хель, как простой траль или уличенный преступник, как тот, кто недостоин называться эйнхерием — воином Одина... Был еще и третий. Но более всего Хельга желала смерти Свену Паленому, которого убили за нее. Жаль! Очень жаль. Мысль о мести ужасному ярлу помогала ей выживать в самые тяжелые дни, когда тоска убивала ее всю, делая бесчувственной, как кусок дерева.
— Хельга, — Олаф прикоснулся к ней мягко, словно боялся повредить. Он заметил, что ее что-то встревожило, что-то из прошлого. Но таковы тени минувшего: они приходят внезапно и также быстро исчезают, оставляя после себя лишь сожаление и боль. — Ты хочешь, чтобы я остался с тобой?
— Хочу ли я? — она говорила как будто с кем-то другим, не с ним. — Я хочу... Но чего хочет Скульд? Я видела черное лицо. Лицо, точно измазанное в древесной саже... Оно где-то рядом с тобой... совсем рядом... страшная болезнь убивает всех, но ты остаешься жить, тебе надо плыть на восток...
— Черное лицо? — удивился Олаф. — У нас здесь не бывает людей с черными лицами. Но я слышал, что они живут по берегам моря ромеев. А болезнь... Это похоже на мор?
— Видно, так. И еще... — она помедлила. — Кто-то предаст тебя. А потому — не доверяй никому!
— Даже тебе? — усмехнулся викинг.
— Я рада, что встретила тебя, — Хельга не заметила усмешки и вновь прильнула к нему. — Что бы ни случилось, Олаф, обещай, что будешь помнить обо мне, слышишь?
— Об этом можешь не беспокоиться, — он прижался к ней, чувствуя биение ее сердца. Жар, исходивший от ее нагого тела, увлекал в себя, словно сжигая его без остатка.
Ночь летела незаметно. В мире ничего не существовало, кроме них двоих.
— Вот так я всегда хотела любить... и быть любимой...
Они забыли обо всем, и летняя ночь на берегу фолденского фьорда окутывала их будто незримым одеялом, скрывая от всех, кроме тех, для кого ночь — источник существования...
Одинокий бродячий пес залаял в ночи, разорвав пелену тишины. И сразу заскулил, жалобно и тоскливо. Видно, ночной прохожий бросил в него камень.
Олаф лежал на спине, закрыв глаза. Сон не шел к нему. Он думал обо всем, что случилось с ним в последний месяц, и в который уже раз удивился тому, что загадочная дева, прядущая нить его жизни у корней Мирового Древа — Иггдрасиля, как будто испытывает его. Но зачем? Что проку гадать? Такова судьба всех смертных. Пойдешь туда или в другую сторону — не важно. Все уже предрешено за тебя.
Внезапно он услышал легкий шорох у двери. Насторожившись, бесшумно соскочил с постели, стараясь не задеть спящую девушку. Пальцы нащупали рукоять Сокрушителя...
— Что с тобой? — оторвавшись от ложа, Хельга смотрела в темноту, различая его фигуру.
И тут они услышали стук в дверь.
— Кто там?
Хельга оказалась у двери быстрее птицы.
— Я ищу Олафа! — отозвался грубый мужской голос, говоривший с чужеземным выговором.
— Кто ты?
— Я — траль Эйвальда Хромого. Меня зовут Утер.
Хельга вспомнила. Такой траль действительно был у Эйвальда.
— Зачем тебе Олаф и почему ты ищешь его у меня?
— Времени мало. Хельга, его другу грозит опасность.
— Что с ним? — Олаф, уже одетый, застыл у двери.
— Его хотят убить.
Олаф начал открывать засов, но Хельга задержала его.
— Не открывай. Это западня.
— Я хочу посмотреть на него.
Открыв дверь, Олаф резким движением схватил траля за шиворот и втащил внутрь. Хельга тут же задвинула засов.
— Кто послал тебя?
— Мой хозяин. Вы оба с тем финном были вчера у нас, и он вас запомнил.
— Откуда он узнал, что я здесь?
— Это было нетрудно. — Утер плотоядно усмехнулся. От него исходил запах квашеной селедки и пива. — Все видели, что ты ушел с Ледяной Хельгой.
— Ты узнаешь его?— Олаф повернулся к девушке. Она зажгла свечку и поднесла ближе. Человек, стоящий у двери был тщедушен и слаб. Редкие волосы покрывали яйцевидную голову. На нем была старая куртка, какие носят рыбаки. Держался он настороженно, но без боязни.
— Да, вроде это он.
— Кто же еще? — осклабился Утер. — Торопись, викинг! Ты можешь опоздать.
— Где Айво?
— Он был у моего хозяина. Потом ушел, а за ним вышли двое, которых раньше здесь никто не видел.
— Все верно, — кивнул Олаф. — Эти двое пришли за мной. Мне надо идти.
— Будь осторожен! — только и могла сказать ему Хельга, сознавая, что не в силах задержать любимого.
* * *
Оказавшись у длинного дома Эйвальда Хромого, Олаф услышал голоса, доносившиеся изнутри. Там, как всегда, было полно народа. Только сейчас, оглядевшись, Олаф понял, что поторопился, не захватив с собой Утера. Поведение этого человека теперь показалось ему подозрительным. Олаф задумался. Где искать финна? А, может... — он не успел додумать эту мысль до конца, Внезапно сзади послышались легкие шаги. Олаф обернулся. И вовремя!
Человек, смутно различимый в темноте, размахнулся, метнув копье. Олаф скорее почувствовал это, чем разглядел. Бросившись в сторону и выхватив меч, он в два прыжка оказался рядом с ночным убийцей, стремясь поразить его в туловище. Но тот проворно отскочил и, в свою очередь, достав меч из ножен, сделал резкий выпад. Клинки зазвенели, найдя друг друга. Схватка в ночной темноте проходила в полном молчании. Олаф сумел разглядеть, что это был Аскель из Ямталанда. Он оказался неплохим бойцом, но ему не хватало сноровки Олафа.
— Отойди, Аскель! — раздался резкий хрипловатый голос. — Я убью его!
Вигольв? Его-то можно было без труда узнать. Такой голос никогда не забудешь.
Второй убийца, подобрав лежавшее на земле копье, выбирал момент для броска. Олаф, понимая, что Аскель сейчас — это живой щит для него, все время старался встать так, чтобы Вигольву было неудобно бросать.
— Сколько тебе обещал Эйольв?— презрительно бросил Олаф, отклонившись вправо и делая обманное движение, на которое попался соперник. Его левое плечо намокло в крови.
