Впрочем, он надеялся, что вскоре всё изменится. Фамилия, хорошее домашнее образование и рекомендации старого друга семьи помогли ему стать помощником императорского атриклиния. Сегодня первый день его службы, и он не должен опоздать. Ведь как начнёшь службу, так она дальше и пойдёт.
Добравшись до церкви Святого Анастасия, Никита посмотрел на сияющий купол, перекрестился и замер на развилке. Перед ним два пути: вправо, вдоль морского берега и церкви Святого Сергия, или влево, по узким городским улочкам и переулкам, от ипподрома к Вуколеону. Первая дорога длиннее, а вторая опаснее, поскольку в трущобах рядом с ипподромом много городской швали.
«Нужно спешить, и сейчас день, – подумал Никита. – Срежу путь и быстрее доберусь во дворец».
Приняв решение, Тарханиот направился к ипподрому, а от него напрямик к Вуколеону. И сначала всё было хорошо, на него никто не обращал внимания, и он быстро приближался к цели. Однако вскоре дорогу ему преградили грязные оборванцы.
«Крепкие ребята. И отчаянные». Отмечая широкие плечи трёх босяков, Никита попробовал их обойти.
– Куда прёшь?! – неожиданно толкнул Тарханиота в плечо один из оборванцев, и, чтобы не упасть, тот вынужден был отшатнуться.
Ударившись о серую стену дома, Никита испачкался и начал отряхивать одежду. Но снова толчок, и опять он впечатался в стену.
– Мой друг к тебе обращается! – услышал Никита голос другого уличного бродяги. – Теперь ты нам должен! Ходишь по нашей улице и почтения не проявляешь! Выворачивай карманы!
– Отстаньте! – надеясь, что его услышат стражники, повысил голос юноша. – У меня ничего нет!
– Врёшь!
Стражников поблизости не оказалось, а прохожие, которых на улице хватало, не обращали на стычку внимания. Подобное происходило в этом районе часто, и люди привыкли. Главное, чтобы их не задевали.
Никита Тарханиот не был слабаком, и когда-то, ещё в детстве, его учили основам борьбы. Да и потом, покинув шикарный родовой особняк в центре города, он неоднократно участвовал в уличных стычках. Но сейчас Никита не мог позволить себе драку. Он обязан выглядеть опрятно и произвести на атриклиния, который занимается организацией императорских приёмов и рассаживает за столами гостей государя, хорошее впечатление.
Юноша попробовал сбежать. Пусть это выглядит трусливо и жалко, но сейчас он должен был поступить именно так. Однако из этого ничего не вышло. Оборванцы были начеку, и Никите поставили подножку.
Тарханиот растянулся на грязной мостовой. Его лучший наряд был безнадёжно испорчен, и на мгновение ему стало так обидно, что он едва не расплакался, словно маленький ребёнок. Но слабость была мимолётной, и на смену ей пришла злость.
«Сволочи! Отребье! Недоноски! Чтоб вы сдохли!» Мысленно осыпая бродяг проклятиями и ругательствами, Никита вскочил и… опять упал. Его сбили ударом кулака в челюсть, а затем стали бить ногами.
Изловчившись, Никита схватил одного бродягу за ногу и резко дёрнул. Оборванец упал рядом с ним, и, не обращая внимания на других противников, Тарханиот навалился на поверженного оборвыша, обхватил его горло левой рукой, а правой стал наносить удары. Злость сделала Никиту сильнее, и вскоре лицо бродяги оказалось залито кровью.
– Получи! Получи! – кричал аристократ и никак не мог остановиться.
Вид крови опьянил его, и, возможно, он убил бы своего противника. Однако его всё-таки отшвырнули в сторону и стали избивать всерьёз. Руками и ногами, а потом у кого-то появилась палка, которая обрушилась на его спину. Подняться Никите не давали, и он, закрывшись руками, сжался в тугой комок.
– Прочь! – неожиданно в драку вмешался прохожий, крепкий блондин не старше восемнадцати лет.
Спаситель молодого аристократа двигался быстро, ни мгновения не колеблясь, он умел драться. Одного бродягу он свалил подсечкой и сразу ударил его ногой по рёбрам. Второго достал кулаком, да так ловко, что тот отлетел в сторону и упал на карачки. А третий, которому уже досталось от Никиты, сам бросился наутёк, и блондин, подняв камень, швырнул его вслед беглецу, попав ему в спину. После чего, не останавливаясь, босяк громко закричал:
– Помогите!
Разумеется, помогать ему никто не стал. Прохожие, словно ничего не происходит, продолжали движение по улице. А потом, вслед за сбежавшим оборвышем, последовали его друзья. Блондин за ними гнаться не стал, а подошёл к Никите и протянул ему руку:
– Вставай.
Ухватив за руку спасителя, пошатываясь, Никита поднялся, посмотрел на блондина и кивнул:
– Благодарю тебя.
– Ничего. Сочтёмся, – усмехнулся блондин и представился: – Меня зовут Дичко. Я здесь часто гуляю, когда время есть. Так что повезло тебе.
– Никита Тарханиот, – снова кивнул аристократ.
– Ты как? Ничего тебе не сломали?
– Нет. Легко отделался. Все удары по телу пришлись. Рёбра ноют, но переломов, кажется, нет.
– Пойдём. – Дичко потянул Никиту за рукав. – Неподалёку моя женщина хорошая живёт. Умоешься и приведёшь себя в порядок.
Аристократ последовал за новым знакомым и вскоре оказался в небольшом дворике, где пожилая женщина стирала бельё.
– Матрёна, помощь твоя нужна, – обратился к ней Дичко.
Охнув, женщина бросила своё занятие, принесла кувшин с водой и чистое полотенце. Дичко стал помогать Никите, сливая воду ему на руки, а попутно молодые люди разговаривали, и Тарханиот узнал, что его спаситель славянин и помощник купца.
Когда Никита немного привёл себя в порядок, умылся и почистился, он сказал Дичко:
– Запомни, я твой должник. Если что-то понадобится, обращайся. Сейчас я никто и беден. Но настанет день, и моя звезда воссияет.
– Хорошо, если так, – хлопнул Тарханиота по плечу славянин.
И Никита и Дичко, выйдя со двора, расстались. Молодой помощник атриклиния, на ходу придумывая объяснение своего неподобающего вида, поспешил к Вуколеону. А славянин, точнее, варог Вадима Сокола, оставленный в Константинополе, проводив его взглядом, свернул в ближайший узкий проулок и обнаружил здесь избитых городских босяков.
– Где наши деньги? – Навстречу ему шагнул старший из босяков, Игнат Охрид.
– Держи! – Дичко подкинул вверх серебряную монету.
Охрид поймал её, зажал в грязном кулаке и просипел:
– Добавить надо. Этот мальчишка из благородных Феодосия крепко побил.
– Он сам виноват.
Босяк спорить не стал, а посмотрел на Дичко и вопросительно кивнул:
– Мы тебе ещё нужны?
– Через три дня приходите к Матрёне. – Варог покосился на дом, в котором жила пожилая женщина. – Тогда и поговорим.
– С тобой можно иметь дело, – оскалился босяк и посмотрел на своих избитых напарников. – Пошли, парни.
