Единственной хозяйкой в доме осталась Ольга. Случись такое до войны, дом бы отдали многодетной бедняцкой семье, но после войны много домов вообще пустовало. А в 1947 году после демобилизации в Красноармейский приехал дед Максима, Иван Васильевич. Заприметил миловидную девушку с грустными глазами и немедля женился. Так дом стал владением семьи Бахаревых.
* * *
День клонился к вечеру. Облака, подсвеченные низким солнцем, приобрели розоватый оттенок. Машина остановилась у подножья холма. Вот он – дом! На самом высоком месте, где посёлок граничил с лесом и ручьём.
Валерия выбежала из автомобиля. Её глаза широко раскрылись. Одним движением она достала блокнот и карандаш из сумки. Дом уменьшенным двойником ложился на бумагу.
Макс тоже вышел. Он поднял голову вверх и вдохнул вечерний запах трав. Залюбовался небом, домом, а больше всего – девушкой. Ветер тихонько трепал её волосы, развевал платье, а она стояла, покачиваясь, быстро-быстро водя карандашом в блокноте, и лицо её наполнялось красками заходящего солнца.
Макс подошёл к девушке и обнял её за плечи. Они стояли, прислонившись друг к другу. Над ними возвышался дом.
«Я сделаю всё, чтобы она была счастлива. Буду много работать. Она ни в чём не будет нуждаться. Каждое её желание – моё исполнение!»
«Я в восторге от этого дома! Если моя судьба – жить здесь, то она мне, несомненно, нравится. И Макс… Я чувствую, что он мне небезразличен. Всё у нас наладится!»
В небе над домом пролетела пара журавлей. Курлыкая, они скрылись за макушками деревьев.
Макс и Валерия проводили их взглядом. Мысли двоих слились воедино.
«Нас ждёт прекрасная жизнь, и нет силы, способной помешать этому!»
Солнце опускалось за холмы, заливая всё кровавым светом.
Часть II
1
Прошло десять лет.
Восходящее солнце осветило кромку леса, перевалило за забор каменного дома и залило светом сначала спальню, затем лестницу и гостиную. Через открытую дверь, ведущую в сад, проникал лёгкий аромат пряностей. Смешиваясь с запахом цветов, буйно разросшихся у крыльца, он превращался в медово-пряную амброзию, которую хотелось вдыхать снова и снова.
В это прекрасное июльское утро за накрытым к завтраку столом удобно устроился отец семейства. Его тёмные волосы коротко подстрижены, лицо и руки покрывает бронзовый загар, на фоне которого выделяются глаза. Они удивительного синего цвета – того цвета, который бывает у неба ясным осенним днём. Перед ним на льняной скатерти стоит стеклянная чаша, доверху наполненная свежей клубникой, молочник и чашка только что сваренного кофе. Он отхлёбывает из неё маленькими глотками, просматривая журнал, лежащий перед ним.
Валерия, в кружевном фартуке поверх лёгкого халатика, достаёт из духовки круассаны. Её волосы собраны в пучок, несколько прядей выбились и непослушными волнами спадают вдоль лица. Она откидывает их назад и снимает прихватку с руки.
Со второго этажа доносится какая-то возня, затем топот маленьких ножек.
– Доброе утро, мамочка! – звонкий голос светловолосого розовощёкого мальчугана лет шести рассёк воздух. Он перепрыгнул через последнюю ступеньку, обогнал девочку и первым занял место за столом.
– Мамуля, доброе утро! – девочка не спеша села рядом с отцом, аккуратно поправила подол платья.
– Доброе утро, Ваня, Настенька! Как спалось? – Валерия снова откинула непослушную прядь со лба.
– Мне приснилось, как я летаю! Над лесом! – голубые глаза мальчика светились радостью.
Он потянулся к горячему круассану, обжёгся, сжал губы, но не издал ни звука, убрал руку на колени.
– Мама, мама, Ваня пальцы обжёг! – Настя подняла свои большие зелёные глаза на Леру.
– Дорогие мои, аккуратнее! Подождите минутку, круассаны только что из духовки!
Валерия слегка улыбнулась, сняла фартук и села за стол. Разлила напитки. Детям – молоко, себе – кофе.
– Милый, тебе добавить кофейку?
– Да, малыш, полную налей.
Максим убрал журнал и посмотрел на детей.
– Вы помните, что сегодня мы едем к деду и бабушке? – он отхлебнул из чашки.
– Да! – синхронно закричали дети.
– Соскучились? И Нора вас ждёт! Давайте как следует покушайте и поедем. Останетесь там на недельку.
– Ура! – снова закричали дети.
Дети, позавтракав, убежали на второй этаж собираться. Валерия принялась убирать посуду со стола. Максим притянул её к себе, усадил на колени.
– Целую неделю вдвоём! Когда ещё нам выпадет такая возможность? Может, взять отгул?
– Макс, ну что ты! Не нужно! У меня сейчас самая загруженная неделя. Столько нужно успеть сделать перед выставкой! Нам хватит времени, поменяй дежурства, и всё.
– Так и сделаю! Попрошу Славу за меня отработать в ночь. Он мне как раз должен несколько дежурств!
– Вот и отлично! – Валерия встала. – Нечего рассиживаться, ещё нужно за моей мамой заехать. Нас же к обеду ждут, а не к ужину!
– Ну хоть один поцелуй! – Макс снова притянул Леру к себе и страстно поцеловал. Его дыхание участилось. Он отпустил жену. – Ну, держись! Это будет непростая неделя! Зацелую-залюблю!
Валерия чуть не уронила тарелку, что была у неё в руках. Щёки, имевшие прекрасный румянец, ещё больше заалели. Она быстро убрала со стола и скрылась на втором этаже.
* * *
Через полчаса дети сидели на заднем сидении белой «сузуки-витары». В руках Настя вертела пушистого серого зайца в платье. Ваня в нетерпении болтал ногами и крутил головой.
– Все пристегнулись? – Максим посмотрел на Валерию, сидящую рядом, оглянулся и внимательно посмотрел на детей. – Ну, всё, тронулись!
Машина ехала по просёлочной дороге. Справа зеленело заброшенное поле, слева манил прохладой смешанный лес. Воздух сквозь открытое окно проникал в лёгкие ароматами трав. Птицы громко щебетали, летая стайками над дорогой. Ещё несколько километров – и запахи природы незаметно сменились «ароматами» города: свежеуложенным асфальтом, выхлопами двигателей и каким-то не поддающимся описанию запахом, который возникает везде, где живёт огромная масса народа.
«Сузуки» ехала по знакомым улицам. Несколько поворотов – и машина завернула налево, во дворы, и остановилась у второго подъезда многоэтажки. Увидев родных, Нина Александровна встала с лавочки.
– Мамочка, доброе утро! – Валерия вышла из машины и обняла мать. – Ты что не дома? Давно ждёшь?
