Книга Сын Дога, страница 23. Автор книги Алекс де Клемешье

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сын Дога»

Cтраница 23

Не отдавая себе отчета, Аристарх, будто сомнамбула, на ватных ногах подошел к схеме и щелкнул тумблером. Загудело, засветилось; потекла по стеклянной трубке жидкость, протянулись к ней едва видимые ниточки лазерных лучей. Гранин – напряженный, взмокший – расширившимися глазами следил за оживающими блоками и ждал, ждал… Оглушительно тренькнул встроенный в рукотворный блок звонок, заискрило в недрах генератора, вспыхнула мощная лампа – и на противоположной стене раскрылся нефтяной, каучуковый, объемный портал в виде силуэта самого ученого. Ким Эрастович с любопытством наблюдал за телодвижениями Гранина, но смотрел на стенд, а не на стену, поэтому если и заметил окно в иной мир – то лишь в момент, когда ученый уже шагнул в него.

Все звуки исчезли. Исчез яркий свет. Остался мрак, холод и нервное возбуждение, колотящее Аристарха Филипповича так, будто в его руках работал отбойный молоток.

За «марлевой занавеской» шагали по потолку ветвистые молнии, тянущиеся от древнего резонансного трансформатора и напоминающие лениво шевелящиеся лапки гигантского паука. Белые лезвия пламени надвое рассекали пространство от газовой горелки до полупрозрачной стены. Возле «трапезного стола» с кучей кованых шестеренок и корявых астролябий в нелепой, неестественной позе застыл Ким Эрастович. Вокруг него наблюдался светящийся ореол, кокон, полыхающий разными цветами, что в потерявшем краски мире казалось особенно невероятным. И Аристарх вдруг отчетливо «увидел» взаимосвязь оттенков призрачного ореола с эмоциями человека. Более того – он увидел нити, связывающие между собой его внутренние органы, и их влияние на эмоциональные нюансы. Вот этот оттенок – раздражение от того, что человек утомлен, хочет спать, но вынужден посреди ночи работать. Вот этот – личная неприязнь к зарвавшемуся ученому. Вот этот, бурлящий и сыплющий искрами, – по всей видимости, амбиции и радость от предвкушения скорой победы. А вот этот – ненавязчивая, но заметная боль, упругой нитью связавшая сознание Кима Эрастовича с сердцем. Аритмия? В груди постоянно колет? Сердечный приступ в недавнем прошлом?

При желании Гранин смог бы с этим разобраться – мрачный мир, как выяснилось, предоставлял для диагностики все условия. Но желание у него сейчас было совсем другое. Заместитель секретаря парткома напридумывал себе невесть что. И, положа руку на сердце, Аристарх готов был признать, что у Кима Эрастовича были на то все основания. Конечно же, заведующий лабораторией не работает ни на какую разведку и не продает научные разработки на Запад, но чтобы доказать это, Аристарху Филипповичу придется во всем признаться, поделиться своей тайной… а он пока не готов! Тем не менее он обязан что-то сделать, иначе… иначе влияния Кима Эрастовича окажется вполне достаточно, чтобы растоптать все то, что уже сделал и к чему стремился ученый.

И тут Гранина озарило: вне зависимости от того, как он поступит – рассмеется заместителю секретаря в лицо или посвятит в секрет перемещения в параллельное пространство, – тот все равно его уничтожит. Личная неприязнь, обида на то, что вот эту серую лабораторную крысу ценят больше, чем его, партийного работника… Рано или поздно – уничтожит. Загребет себе все лавры, сочинит правдоподобную историю о том, как под его чутким руководством…

В горле у Аристарха заклокотало: он не позволит снова унизить себя! Он не допустит повторения позора – как пять лет назад в клубе «Под интегралом», когда его смешали с грязью, сделали посмешищем! Его больше никто и ничто не сможет выбить из колеи!

Гранин сжал зубы и сделал шаг сквозь «марлевую» стену внутрь лаборатории. Это просто, это слишком просто – застывший во времени человек не видит его, не сможет сопротивляться, да и не почувствует ничего наверняка.

Аристарх погрузил трясущуюся руку в цветной кокон, окружающий Кима Эрастовича. Нашел упругую нить, связанную с болью, прошел по ней до самого сердца, ощупал его кончиками пальцев, а затем, обхватив ладонью, сжал изо всех сил.

* * *

– Телевизор «Славутич-203» стоимостью триста восемьдесят семь рублей восемьдесят копеек, взят в универмаге «Центральный» в кредит на пятнадцать месяцев гражданкой Сусловой Тэ Эн. Кредит оформлен год назад и пока не погашен. О, еще один телевизор! «Шилялис-401», переносной. Цена… неразборчиво. Взят восемь месяцев назад в магазине «Культтовары» гражданкой Вележевой А точка Ю точка. Кредит на год, пока не закрыт. Кассетный магнитофон «Вильма-302-стерео», цена двести семьдесят пять рублей…

Смутно знакомый голос вкрадчиво проговаривал названия телерадиоаппаратуры и фамилии владельцев. Евгению казалось, что длится это уже не первый час, но открывать глаза он все еще боялся. Может, это такое специальное место в Сумраке, куда после смерти попадают все Иные. Может, тут их, Иных, так пытают – зачитывая бесконечные списки приемников и магнитол. Или наоборот – заставляют бесконечно читать с листочка всякую подобную лабуду.

Мимо по дереву протопали шаги, Евгения коснулась волна потревоженного воздуха комнатной температуры. Ага, значит, он в квартире, и полы в ней – паркетные.

– Радиоприемник пылевлагозащитный «Геолог», цена восемьдесят девять рублей ноль две копейки, – обреченно вздохнув, продолжил некто. – Доставлен «Посылторгом» из Иркутска. Кредит на полгода оформлен гражданкой Овечкиной Зэ Эр. Полностью выплачен. Катушечный магнитофон «Астра-205»…

– Богданов, заткнись на минутку, а? – попросил Угорь.

Богданов действительно заткнулся, а потом издал клич, похожий на те, которыми славились индейцы в фильмах с Гойко Митичем.

– Женька! Очнулся! Молоток!

Угорь открыл глаза. Ну да, как он и предположил – он в квартире. И Евгений был готов дать голову на отсечение, что в той самой квартире, куда он и направлялся, прежде чем его вырубили. Вообще-то должны были испепелить файерболом, но отчего-то ограничились глубоким нокаутом. Будто огненный шар во время короткого стремительного полета успел напрочь остыть и врезался в лоб оперативника обычной металлической болванкой. Что тоже неприятно, если разобраться. Голова болела нещадно, в ушах пульсировало, подергивалось веко, да еще и знакомый сотрудник Дозора на радостях выражался слишком громко – в общем, состояние было не многим лучше, чем то, в котором он вчера (неужели только вчера?!) появился в родном кабинете.

– Кто меня?..

– Вырубил? – охотно подсказал Богданов.

– Спас!

– А, это Сибиряк. Он сейчас задержанных увез в контору, но обещал вернуться.

– Задержанных? – Угорь попытался приподняться на локте.

– У-ууу, ты тут целую малину накрыл, Жень! Двое – мать и сын.

– Двое – это еще не малина, – сердито пробурчал Угорь, садясь на диване, куда его пристроил, по всей видимости, спаситель. – И никого я не накрывал. Я тут вообще… – Он осекся. Если сказать, что по другому поводу, – любопытный Богданов заинтересуется и, не исключено, докопается до исконной проблемы. – Я только предположение проверял, рабочую версию. Так что деталей не знаю. Рассказывай.

– Короче, этот шкет, который сын…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация