– Привет, Крымов. Я сейчас нахожусь под домашним арестом и не могу перемещаться в пространстве, зато у меня есть потрясающие новости, которые могли бы заинтересовать тебя, бездельника. Это не телефонный разговор, поэтому я не могу тебе многого рассказать, но постарайся убедить Корнилова, что Пермитина надо брать. Он чисто работает, ничего не скажешь, но слишком уж много вокруг него смертей. Уверена, что и Льдов – его работа. Я уж не говорю о Ларчиковой и Драницыной. Ты чего молчишь?
– Я слушаю. А на параллельном телефоне Виктор Львович собственной персоной. Можешь даже с ним поздороваться.
– Здравствуй, Юленька, – услышала она не совсем трезвый голос Корнилова.
– Это вы, Виктор Львович? Я вижу, вы времени зря не теряете. Если вы слышали то, что я сказала Крымову, так ответьте мне, что вы сами думаете по этому поводу?
– Я бы рад арестовать его, но не могу.
Юля поняла, что Корнилов безнадежно пьян. Извинившись, она положила трубку. Вошла на кухню, где Харыбин беззастенчиво подслушивал их разговор, прижав плечом к уху телефон, в то время как руки его обваливали в муке очередную порцию рыбы, и шлепнула его по плечу.
– Знаешь что, Дима, меня не покидает ощущение, что все вокруг меня чего-то ждут… Преступник разгуливает на свободе, а вы ужинаете, жарите рыбу, пьете водку и чуть ли не целуетесь друг с другом вместо того, чтобы начать действовать. Корнилов уже давно мог арестовать Пермитина по подозрению в убийстве Ларчиковой… Больше того, я уверена, что смерть Михайловых – соседей Ларчиковой по даче – тоже дело его рук, потому что ему ничего не стоило перерезать тормозной шланг в их машине перед тем, как дать им возможность уехать. Они – свидетели. Что вообще происходит, ты можешь мне ответить?
– Успокойся, еще не время…
Он обращался с ней как с маленькой. И она вдруг поняла, что не сможет постоянно находиться под опекой этого неразговорчивого и всезнающего человека, который время от времени будет сдерживать ее во всем, начиная с работы и кончая другими, более важными для нее отношениями.
– Хорошо… – Она покорно опустила голову и вышла из кухни под шипение горячего масла, в которое только что опустили прохладные и пушистые от муки куски карпа.
Ей хватило пяти минут, чтобы собраться и незаметно выскользнуть из квартиры. Все, вот она – свобода!
Выбежав из подъезда, она остановила первую же попавшуюся машину, которая довезла ее до гаража, вывела оттуда свою, заправила на первой же станции и решила сначала заехать домой, проверить автоответчик. Первое сообщение было от Соболева из Петрозаводска. Он просил ее перезвонить, что она и сделала, дрожа от нетерпения. За несколько минут Юля получила от него столько информации, что тут же воспряла духом и послала ему через тысячу километров воздушный поцелуй.
– Ты лучше приезжай сама и поцелуешь меня лично, – засмеялся на другом конце провода Павел Иванович. – Я рад, что помог тебе. Как Харыбин? У вас все нормально?
– Он жарит рыбу, – ответила Юля уклончиво.
Следующее сообщение было от Вероники Льдовой. Услышав ее голос, у Юли уже заранее упало сердце: вот он, пришел час расплаты… Она была уверена, что услышит что-нибудь ядовитое в адрес агентства: мол, не работаете, а деньги берете… Но вместо этого Вероника просила просто позвонить ей, причем срочно. Юля перезвонила. Вероника взяла трубку:
– Юля? Здравствуйте. Извините, что я отвлекаю вас от дел, я в курсе, что вы работаете и ищете… и очень благодарна вам за это. Понимаете, мне пришла в голову одна мысль. Но ее нужно проверить. Возможно, что вы не придали значения той экскурсии, помните, которую организовала Ларчикова, когда повезла весь класс в Москву, но мне пришло в голову, что это были единственные дни, когда Вадик находился вне поля моего зрения… А что, если там, в поезде, произошло нечто такое… Вы понимаете меня? Ведь там были все, весь класс, и Ларчикова. Я нашла билет Вадика в его письменном столе, так вот, они ездили шестого ноября, на фирменном московском поезде, вагон третий, купейный, место у него десятое. Быть может, это вам как-то поможет? Все, извините, я не могу сейчас говорить… – и повесила трубку.
Юля тотчас позвонила в Центр фирменного обслуживания железной дороги своей знакомой, которая не раз выручала ее в подобных случаях, и попросила навести справки о проводнице, работавшей шестого ноября в третьем вагоне московского поезда. Они договорились, что Юля перезвонит ей домой вечером. Приняв душ и переодевшись, Юля поехала на улицу Некрасова. Наверное, так же чувствует себя охотник, оказавшийся наконец-то в благословенном лесу, кишащем будущими трофеями…
На этот раз она прошла мимо уже знакомого ей охранника без звука, как мимо неодушевленного предмета. Поднялась на один лестничный пролет и позвонила в единственную находящуюся на этом уровне дверь. Это был нижний сосед погибшего Зверева.
– Кто там? – послышался за дверью женский голос.
– Моя фамилия Земцова, я из милиции. – И показала посветлевшему глазку свое развернутое удостоверение. – Откройте, не бойтесь.
Дверь открылась, и Юля увидела перед собой невысокую яркую женщину в широких белых шортах и такой же спортивной майке. Аккуратная стрижка, ярко накрашенный рот и скучающий взгляд – взгляд типичной домохозяйки.
– Чем могу?.. – спросила она довольно доброжелательно, чем сразу же подкупила Юлю.
– Мне бы хотелось задать вам буквально несколько вопросов, касающихся ваших соседей… Это НЕофициальный визит и, разумеется, НЕофициальная беседа. Дело в том, что я вас немного обманула, вот, прочтите сами. – И она отдала женщине свое удостоверение.
– Понятно. Вы из крымовского агентства. Очень приятно. Меня зовут Маргарита Евгеньевна. Фамилию свою я вам пока не назову, мой муж категорически против этого… У него, знаете, вообще мания преследования. Но сейчас его нет дома, он в Москве, и я буду рада поговорить с вами БЕЗ СВИДЕТЕЛЕЙ.
У нее был очень приятный низкий голос, и, разговаривая, она протягивала слова так, как это делают люди, которые никогда в жизни никуда не спешили и которых всегда выслушивали до конца, не перебивая. Юля уже поняла, что оказалась приглашенной в квартиру высокого начальника.
– Пойдемте, Юля, можно, я с вами запросто?
Юля улыбнулась: конечно, можно.
В огромной полупустой комнате на ковре стоял столик на колесиках, а вокруг три белых кресла, в одном из которых спал на спинке, раскинув лапки в сторону и задрав умную пушистую белую мордочку, толстенький кот.
– Только, пожалуйста, не сядьте на Гамлета, – попросила хозяйка, предлагая Юле занять соседнее кресло. – Кофе? Чай?
– Спасибо, ничего.
– Значит, выпьем немного мартини. Говорите, я вас внимательно слушаю.
– Маргарита Евгеньевна, в вашем доме пять лет тому назад поселилась супружеская пара…
– Пермитины?
– Да. Не могли бы вы рассказать, что произошло и почему Михаил Яковлевич продал квартиру так дешево? Вам что-нибудь известно об этом?
