Книга Саван для блудниц, страница 23. Автор книги Анна Данилова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Саван для блудниц»

Cтраница 23

Юля, чувствуя, как по спине катится ледяной пот, перекрестилась дрожащей рукой, отгоняя от себя нечистую силу, которая, как ей уже казалось, обступила ее со всех сторон, и чуть не потеряла сознание, когда вдруг в передней раздался резкий звонок…

Глава 5

Голубева перешла улицу и, словно в трансе, медленно двинулась вдоль дороги, пытаясь осмыслить услышанное ею от Корнилова. Она не осознавала, что ее едва не сшибла машина, водитель которой, резко затормозив, чуть не врезался в столб, но все же успев вывернуть руль, разразился отборным матом в адрес показавшейся ему пьяной женщины.

Людмила несколько раз останавливалась, чтобы потрогать руками лицо и убедиться, что она не спит, что глаза ее раскрыты и все, что сейчас с нею происходит, – явь, реальность. Она и не подозревала, что можно быть слепой при том, что тебя все считают зрячей в прямом смысле этого слова. Но она проглядела свою дочь. Ее Натали, ее нежная, ангелоподобная девочка, которая на ночь пила теплое молоко, а по утрам – отжатый из свежей моркови сок («Для глаз, детка…»), оказывается, вела параллельную жизнь, о которой они, родители, и не подозревали. Натали была беременна! От кого? Кто лапал ее своими грязными ручищами? Кто вторгался в холеное розовое тело, считая его своим? Кто терзал ее? Голубева не верила в то, что наговорил ей Корнилов. Ее девочку могли принуждать к этому, но чтобы по своей воле отдаваться кому-то и находиться при этом под действием наркотиков? Такое не может присниться даже в страшном сне!

Она остановилась, чтобы перевести дыхание. Пусть у нее самой жизнь не сложилась так, как хотелось. Но она – взрослая женщина и вольна сама решать за себя, жить ей с человеком, которого она презирает, или нет. Она вдруг вспомнила, как в ночь, которую они провели подле гроба дочери, муж показался ей прежним Андреем, мужчиной, которого она когда-то любила… Но это было лишь временное ощущение НЕодиночества. Череда предательств со стороны мужа (измены, измены и еще раз измены с другими женщинами) заслонила собой все хорошее… Он был слабым, безвольным человеком, растрачивающим заработанные женой деньги на удовлетворение своих эгоистических желаний, причем исключительно физиологического уровня. Мот и бабник, Андрей Голубев работал бухгалтером в какой-то частной конторе, занимающейся перепродажей немецкого шоколада, и все свое свободное время тратил на женщин. Он не знал большей радости, чем, подцепив на улице случайную женщину, причем любого возраста и положения, привести ее в ресторан, напоить, а затем весело провести с ней время. И такие женщины находились всегда, Людмила знала это со слов самого Андрея, который во время их ссор бравировал этим, стараясь доказать жене свою мужскую состоятельность. Людмила, биолог, работая над государственным проектом, зарабатывала даже в это тяжелое для страны время довольно приличные деньги и обеспечивала практически всю семью. С годами сознание того, что она постепенно превратилась из привлекательной молодой женщины в аморфное и покладистое существо, сделало свое черное дело. Люда махнула на себя рукой и полностью сосредоточилась на благополучии единственной дочери, Натали. Единственное, чем могла она теперь себя порадовать, это вечерний укол морфия, о чем не знала ни единая живая душа. Это вошло в привычку, стало системой и образом жизни. Быть может, поэтому, чувствуя свою вину перед дочерью, Людмила мечтала, чтобы Наташа как можно скорее встретила хорошего человека, вышла за него замуж и ушла из родительского дома, где уже ничего, кроме лжи и проявления слабости, она не могла увидеть…

Корнилов догнал Голубеву, когда она собиралась свернуть в проулок, откуда навстречу ей на бешеной скорости летела машина «Скорой помощи»; и Людмила погибла бы, не подоспей он вовремя и не схвати ее за локоть… Под оглушительный вой сирены они упали на тротуар, и Корнилов, словно защищая от кого-то, прикрыл ее собой, как бы чувствуя вину перед этой обезумевшей от горя женщиной, которой он выдал сгоряча все, что думал по поводу ее погибшей дочери…

– Вы простите меня, ради бога, – говорил он, помогая ей подняться и обнимая ее вялое и непослушное тело. – Я не должен был вам говорить всего этого, простите…

Она взглянула на него так, словно видела впервые; выдернув руку из его руки, резко повела плечами, словно сбрасывая с себя все, что могло бы ей воспрепятствовать двигаться самостоятельно, и вдруг, прислонившись спиной к стене дома, возле которого они остановились, опустила голову и заплакала.

– Не плачьте, не мучьте себя, вы ни в чем не виноваты… – Виктор Львович осторожно взял ее за локоть. – Вы не ушиблись?

Она отрицательно покачала головой.

– Вот и хорошо. Сейчас поедем ко мне, и вы мне все расскажете, хорошо?

Она пожала плечами, как бы не понимая, о чем, собственно, вообще идет речь. А Виктор Львович, воспользовавшись ее безвольным состоянием, остановил первую попавшуюся машину, посадил туда находящуюся в трансе Голубеву и попросил отвезти их на Посадского, к рынку, где он уже полгода жил один.

* * *

Игорь Сергеевич Сперанский третий вечер подряд играл в преферанс в обществе Петра Перепелкина, но затеять с ним разговор о его дочери, Тамаре, так и не смог. Он понимал, что Петр очень занятой человек, руководящий несколькими предприятиями, и что такие люди не могут позволить себе встретиться даже с друзьями детства, чтобы просто выпить и расслабиться. А тут вдруг согласился с первого раза, отложил все свои дела и вот уже третий раз приезжает на квартиру Сперанского, чтобы поиграть в преферанс – одну из азартнейших и ДОЛГИХ игр… Это было по меньшей мере удивительно. А ведь они, живя в одном городе, не виделись (шутка ли!) около десяти лет, и за это время в жизни обоих произошло немало изменений, которые запросто могли бы отдалить друг от друга бывших дворовых друзей, но, к счастью, этого не случилось.

Перепелкин разошелся со своей пьющей женой, красавицей Кларой, которая уехала лечиться к тетке в Геленджик, да там и вышла еще раз замуж, а Сперанский, приняв в качестве конкурсного управляющего практически обанкротившуюся фабрику пластмассовых изделий, поднял ее и теперь на новом швейцарском оборудовании выпускал европейского качества шикарный упаковочный материал для местных товаропроизводителей.

Друзья встретились так, словно и не было тех долгих лет, что они варились в собственном соку, устраивая свою, мужскую, полную забот, успехов и поражений жизнь, – обнялись, как водится…. И если Сперанский все это время, что их пути не пересекались, жил один, так и не женившись по причине своей нерешительности, а может, и чрезмерной разборчивости, то Перепелкин, не вступая в брак, встречался со своей секретаршей, которая, как поговаривали, уже ждала от него ребенка, и, конечно же, воспитывал свою единственную и любимую дочку Тамару, которая после развода родителей захотела жить только с отцом. Сперанский, увидев ее в первый же вечер дома у Петра, куда тот пригласил друга отметить собственное сорокалетие, был просто поражен красотой этой девочки и, насколько это было возможно, всячески старался попасться ей на глаза.

– Какая красивая у тебя дочь, – сказал он, когда Тома, накрыв на стол, удалилась в свою комнату, откуда вскоре стали доноситься звуки фортепьяно. – Это она так играет?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация