С мамой нельзя было быть ребенком, потому что ее это очень нагружало. А маму нагружать нельзя. «Маму надо беречь», — так ей говорили все вокруг. Вот с самых ранних лет она и училась этой непростой науке — беречь свою маму. Вы думаете, это просто? Уберечь маму от жизни, каждый шаг в которой — подвиг, а каждый день — неимоверная нагрузка. Что неудивительно, потому что мама всегда «одна на себе все тащила».
Папа исчез с горизонта, когда ей еще и пяти лет не исполнилось. По рассказам маминых родственников, это был «никудышный» человек и мужчина, ничего не умел, денег и тех немного приносил. Она смутно помнила, но бережно хранила воспоминания о том, как он играл с ней и ее львенком, катал на коленке, улыбался, держал в своих больших руках. Мама всегда сердилась, когда им было весело, сразу появлялась в дверях с самым недовольным лицом: «Вам лишь бы веселиться, хватит уже, спать пора. Приходишь непонятно когда, а у ребенка должен быть режим». Режим всегда был важнее папы и всегда побеждал.
Она ждала его с работы, но он приходил все позже и позже. А потом вообще куда-то делся. Она хорошо помнит истерику, которую закатила мама, когда в ответ на вопрос «А папа когда придет?» на нее вылился поток грубых слов, многие из которых она никогда не слышала. Но в их грубости усомниться было невозможно. Искаженное мамино лицо, неожиданный крик. То был тот самый типичный случай, когда она случайно снова не исполнила важный завет «беречь маму». И ей бы снова завиноватиться, как обычно. Но тогда впервые, кроме жгучего стыда и вины, она испытала сомнение, потому что не могла поверить в то, что папа такой, каким мама его называла. У нее были собственные воспоминания, но было трудно поверить, что мама может так ошибаться. Она очень надеялась, что папа все же захочет ее увидеть снова, но этого так никогда и не случилось.
Это собирательный образ «не совсем взрослого» родителя, который сложился из историй, сотни раз услышанных мной за годы работы. Специально выбирала не самый жесткий вариант, так… облегченная версия. Действительно, трудно работать, справляться с жизнью, растить детей, если вы сами еще не повзрослели. Если, обзаведясь паспортом, образованием, работой и детьми, вы остаетесь психологически совсем юными существами, то вместо родительства у вас волей-неволей получится такая вот живая игра в «дочки-матери». По правилам этой игры вашим детям будет отказано в праве быть живыми. Они вынуждены будут стать «куклами», которые, конечно же, не должны вносить в игру свои волю, желания, нужды и чувства. К тому же на них возлагается еще одна сложная обязанность: всячески поддерживать иллюзию вашего успешного родительства.
Вот как-то так, вероятно, и происходит передача по наследству этой «фиктивности». Как бы ребенок как бы вырастает и становится как бы взрослым, которому почему-то тоже тяжело жить, тягостно растить своих детей, хотя времена изменились, и давно уже памперсы вместо пеленок, и пюре готовить не надо. А как действительно быть родителем, а не казаться им для себя самого и стороннего наблюдателя, все равно не известно.
Согласно теории объектных отношений, по мере нашего роста и взросления отношения с миром выстраиваются в соответствии с тем, какими они были с нашими родителями или людьми, нас растящими. И если реальные, не «фиктивные» родители являются для ребенка опорой, могут приносить утешение, защиту, способны выдерживать как собственные эмоциональные «шторма», так и чувства своих маленьких детей, то и внутри психики вырастающего человека выстраивается более надежная структура. Возникает представление о существовании опоры как вовне, так и внутри себя.
Если родитель способен осуществлять так называемое контейнирование, то есть поместить в себя переживания своих маленьких детей, переработать их и выдать что-нибудь более понятное, утешающее, адекватное, объяснимое, то и дети учатся тому же: иметь дело с собственными чувствами, а не отрезать их, не убирать, не загонять внутрь.
Если родитель замечает ребенка, уважителен, корректен, где нужно — поставит границу, когда страшно — поддержит, сложно — поможет, не умеешь — научит, в трудную минуту будет рядом, тогда и ощущение от себя самого у ребенка будет естественным. Я ребенок, поэтому обо мне много заботятся, оберегают, любят, особенно мама. Я ребенок, я еще многого не умею, но я учусь, слушаюсь своего сильного и смелого папу, который не боится давать мне свободу, и поэтому я пробую, узнаю, получаю опыт, расту, могу и хочу еще больше уметь и знать.
Ведь для того, чтобы вырасти, сначала нужно побыть ребенком, потому что именно дети, проходя естественный путь роста и взросления, становятся «качественными», а не «фиктивными» взрослыми.
В большинстве погранично организованных семей по разным причинам нарушается естественное детское развитие и созревание. Первый тип таких семей: инфантильные родители, в силу определенных причин не способные выполнять свои родительские обязанности, и рано как бы повзрослевшие дети. Будучи еще совсем маленькими, они вынуждены вести себя как взрослые, быстро всему научиться, ничем не отягощать существование своих близких, отказаться от детских желаний, потребностей, нужд. Опекать, жалеть, оберегать того, кто в силу своего возраста, опыта и гражданской ответственности должен был все это делать в отношении их самих, маленьких детей.
Ребенку трудно справляться с этой задачей. Ему негде научиться, у него нет времени и возможности стать взрослым, и тогда в таких семьях он начинает им как бы быть, впитывая из мира способы, модели взрослого поведения, реакций. Быть взрослым у него не хватает сил, мудрости, опыта и остальных ресурсов. Но начать вести себя как взрослый он может. Заботиться о своих старших близких, оберегать, решать вопросы. Может вырасти, получить паспорт, найти работу, жениться, родить детей. И стать для них таким же как бы родителем… круг замкнулся.
Вот так и ребенком побыть у него не получилось, и по-настоящему взрослым стать не удалось. Неудивительно, что такие дети, даже уже выросшие, при всем своем старании часто ощущают себя не очень справляющимися с жизнью. Сравнивая себя с иными взрослыми, подсознательно ощущают, что проигрывают им в чем-то существенном, не всегда понимая, в чем именно.
В семьях второго типа родители не заинтересованы во взрослении собственных детей, в результате дети остаются инфантильными, не способными повзрослеть. Встречается не так уж редко, как может показаться на первый взгляд. Даже совсем не взрослая «погранично организованная» мама примерно понимает, как управляться с «бессловесным» младенцем: купать, кормить, баюкать, пеленать, выгуливать, лечить. Но по мере того как малыш растет и проявляет свои желания, волю, чувства, намерения, инициативу, характер, от матери требуется все больше материнских навыков и умений: утешить, поддержать, настоять, запретить, замотивировать, заинтересовать, увлечь, отзеркалить и много-много других. Способная к расширению своего опыта мама будет, конечно, развиваться и учиться вместе со своим малышом. Из мамы младенца она готова превратиться в маму малыша, потом стать мамой дошкольника, еще через несколько ступеней — мамой подростка, а затем мамой взрослого ребенка и так далее, пока смерть не разлучит их.
