– Откуда вы знаете, что меня беспокоит? Вы что, умеете читать чужие мысли?
– Ну что вы! Я умею читать чужие жесты, – улыбнулся Шахов. – Войдя в кабинет, вы непроизвольно потянулись рукой к глазам. Лишний вес вас тоже беспокоит, но не так сильно, с ним вы существуете вполне гармонично.
– Угадали, если бы не поездка в Австрию, куда меня пригласили справлять Новый год и покататься на лыжах, то мой вес меня бы и вовсе не беспокоил, – сообщила Зотова, сама не зная, зачем. – Насколько вы были близки с Гольц? Когда общались с ней в последний раз?
– В Австрии чудесно. Мои друзья тоже едут, а я дома буду Новый год справлять, – снова сменил тему Шахов. Манера доктора уводить разговор в другую сторону немного напрягала Елену Петровну, но общаться с хирургом было приятно. Хитрый Шахов был тонким психологом, каким-то чудом он всего за пять минут разговора ухитрился без хирургического вмешательства сделать из нее привлекательную женщину. Так, по крайней мере, она себя чувствует в данный момент. Поразительно! Ясно теперь, почему его клиника пользуется такой популярностью. К такому доктору и под нож лечь не страшно. Пожалуй, его советами она будет пользоваться регулярно, особенно с утра, посмотрит на свою помятую физиономию и скажет: я – самая замечательная женщина на свете, красавица, умница, и вообще. А отражение в ответ: очнись, дура, и купи себе паранджу до пола.
Зотова вздохнула и посмотрела на часы, причем одновременно с Шаховым.
– Ладно, каюсь, больше не буду, – рассмеялся хирург. – Известия, которыми вы меня огорошили, – не самые приятные. Я непроизвольно оттягивал момент, когда вы окончательно меня раздавите. Давайте к делу вернемся. Марину я видел в последний раз месяца три тому назад. Общался с ней по телефону недавно. Она была бодра и весела, как обычно.
– О чем говорили?
– Точно не помню, в сущности, ни о чем. Спросил ее, как дела. Она выдала мне все новости из мира гламура.
– О себе Марина говорила?
– Конечно, говорила.
– Что?
– Не помню, представьте себе, – пожал плечами Шахов. – Меня интересовало лишь ее здоровье. Несколько месяцев тому назад я ей сделал одну операцию, омолаживающую, и позвонил справиться о самочувствии. Вы, наверное, в курсе, что окончательный результат после пластических операций можно увидеть лишь спустя некоторое время. Жаль ее. Можно сказать, мы с ней практически достигли голливудского совершенства. Она настоящей труженицей была.
– В каком смысле?
– Знаете, как иной раз бывает? Человек, допустим, хочет с нашей помощью избавиться от лишнего веса, мы ему помогаем, но, чтобы сохранить результат, от пациента тоже требуются усилия: жрать поменьше и вести здоровый образ жизни. Марина все мои рекомендации соблюдала.
– Личную жизнь вы с ней обсуждали?
– Я не психоаналитик, а хирург. Бывает, конечно, что пациенты со мной делятся своими душевными тайнами. Марина редко на эту тему со мной разговаривала. Возможно, вас это удивит, но о своих поклонниках она больше любила рассказывать журналистам. Эпатировала таким образом публику, завоевывала популярность. А в жизни Марина была довольно закрытым человеком. О других все выложить – пожалуйста, о себе – никогда. Кажется, она была по-настоящему близка только с сестрой Аликой.
– С сестрой у Марины были хорошие отношения?
– Они постоянно ссорились, но друг без друга жить не могли. Надо бы Алике позвонить, выразить соболезнования… – задумчиво сказал Шахов. – Я так понимаю, что вас интересует, как я отреагировал на откровения Марины Гольц, когда он растрепала всему свету о моих мужских достоинствах? Буду с вами откровенен. В этой истории сыграла не последнюю роль моя вторая жена Ванесса. После развода она принялась склонять мое имя на каждом углу и называть меня импотентом.
– И вы попросили Гольц, чтобы она вас реабилитировала в глазах общественности? – постаралась скрыть изумление Зотова.
– Просить – это как-то… Нет, я просто доказал свою состоятельность практическим путем, – смущенно усмехнулся Шахов. – Все произошло по обоюдному согласию. Марина нравилась мне как женщина, я нравился ей. В общем, случилось все довольно естественным образом. Потом мы таким же естественным образом разошлись. Любви между нами не было, просто секс. Что было дальше – вы в курсе. Возможно, вам покажется низким, что я воспользовался Мариной для достижения своих целей. Но надо знать эту женщину, она всегда играла в одни ворота. Так что зла на нее я не держу. Напротив, очень ей благодарен. Она спасла меня от вселенского позора. Единственное, чего я не ожидал, – что информация о родинке на моей… ниже спины вызовет такой массовый психоз и общественный резонанс, – пошутил Сергей Владимирович. – Но главное, справедливость восторжествовала. Голос Марины Гольц оказался громче писка Ванессы, которая склоняла меня на всех углах.
– Значит, с женой вы плохо расстались? Почему она вас так ославила?
– Вы полагаете, что мои отношения с бывшей женой имеют какую-то связь к смерти Марины Гольц? – сухо спросил Шахов. – Не ищите кошку в комнате, где ее нет. Ванесса к смерти Гольц совершенно точно не имеет никакого касательства. По сути, Ванесса вполне безобидна. И способна лишь на то, чтобы небылицы про меня сочинять. Да и мотива убивать Гольц у Ванессы не было, они даже не знакомы. С Мариной у нас случился роман уже после развода. Расстались с Ванессой мы без скандалов, она сама подала на развод, ушла к другому мужчине. Почему она меня оговорила, ответить затрудняюсь. Впрочем, Ванесса всегда была эмоциональной и склонной к истерикам, но, повторяю, она не имеет никакого отношения к убийству Гольц.
– Разве я говорила, что подозреваю вашу бывшую жену? Оснований у нас нет. В убийстве звезды замешан ее любовник. Мы его вычислили, но пока не задержали. На месте преступления мы нашли вот это, – Зотова достала из сумки газету и положила ее перед Шаховым. – Собственно, поэтому я здесь. Мы полагаем, что это рекламное объявление подчеркнул убийца.
– Зачем? – спросил Шахов, придвинув газету к себе.
– Сама бы хотела знать, зачем. А вы как сами думаете?
– Понятия не имею, – чуть слышно сказал Сергей Владимирович.
– Одна из версий заключается в следующем. Убив Гольц, преступник переложил вину за ее смерть на вас. Долго рассказывать, как мы пришли к этому выводу, поэтому просто ставлю вас перед фактом и хочу предостеречь: будьте бдительны.
– Ерунда какая-то, – сказал Шахов, – совершеннейшая ерунда! – Он оторвался от созерцания газеты и уставился на Елену Петровну: – При чем тут я и убийство Гольц? Вы считаете, что поклонник меня приревновал к Марине и поэтому ее убил? Я же сказал, что мы с Мариной давно расстались, и это не секрет. Гольц в интервью об этом говорила. Мне кажется, вы идете неправильным путем в своих рассуждениях. Может быть, преступник подчеркнул объявление, чтобы обратиться к нам и с нашей помощью изменить свою внешность?
– Гениально! – воскликнула Зотова.
Господи, как же она сразу не догадалась! Трофимов ее сбил со своей точной наводкой на Шахова. И она, как дура, искала подводные мотивы в психологии преступника, а все довольно банально, как в дешевом сериале. Прибив любовницу, Минасян впал в ступор, потом очнулся, стал искать выход. Будучи не полным идиотом, он сообразил, что его легко вычислят по номеру телефона. Значит, в общагу нельзя, на работу тоже, а бежать некуда. Могут задержать на таможне. Он мечется по квартире, тут ему на глаза попадается рекламное объявление, и в голову приходит идея: поменять лицо и таким образом избежать правосудия. Он мог и не знать, что Гольц знакома с Шаховым, судя по тому, что парень серьезно увлечен наукой и малость не от мира сего. То, что он подчеркнул рекламу именно этой клиники, может быть случайностью. Объявление выделялось среди других ярким шрифтом. Или знал? Хирург глубоко ушел в себя, смотрел Зотовой в глаза, но взгляд был какой-то странный, словно неживой.
