И молниеносным движением притянул Стешку к себе одной рукой, вторую положив ей на затылок, остановился всего на секунду, чтобы заглянуть в эти темно-синие глаза, и поцеловал, теперь уже в губы, освобожденные от указующего пальчика.
А она сразу ответила на его поцелуй! Сразу! Словно тоже давным-давно ждала его! И поцелуй их оказался обжигающим, немного пьянящим, терпким и сладким одновременно, и они тонули в этом поцелуе, не желая спасаться.
В кухне что-то грохнуло, и они резко прервали свой поцелуй.
– Ой! – воскликнула громко Маша и добавила расстроенным голосом: – Нет, ну надо же, я его уронила!
– Да, ничего страшного, Машенька, – послышался голос Славина. – Ерунда. Сейчас все уберем, и я еще нарежу.
– Просто я ужасно нервничаю, – призналась Мария.
– Уже можно не нервничать, – низким, немного хрипловатым от волнения голосом, таким особенным, со значением, успокоил ее Славин. – Мы встретились, это самое главное, а со всем остальным мы справимся.
– Ты все продумала и специально их свела? – еле слышно спросил Саргин.
– Да, – призналась она тоже совсем тихо.
– Ну, – прошептал Тимофей, прижимая ее к себе, – ты довольна, как там у них развиваются события?
– Да, – жарко прошептала она в ответ, глядя прямо ему в глаза. – А ты, я вижу, доволен тем, как они развиваются здесь у нас.
– Еще не совсем, но динамика обнадеживающая, – шептал он, улыбаясь, и спросил: – На сеновал-то ко мне сегодня придешь?
– Я подумаю, – не пообещала она, выбралась из его объятий и решительно пошла вперед. – Ну, как у вас тут дела? – бодрым голосом спросила Стешка, заходя в кухню.
Праздник у них получился замечательный!
Вскоре подъехал «уазик» главы администрации деревни Ангелины Владимировны, на котором вместе с ней приехали и Стешины ребята. Руководительница их тут же привлекла к украшению беседки, поручив развешивать надувные шары и плакат «С юбилеем! 50!». Поначалу мальчишки дружно саботировали задание, пока Степанида не передала временное руководство своей научной группой Саргину. Стоило ему вступить в дело, как в парнях проснулся трудовой дух.
– Не поняла, – протянула Стеша, наблюдая этот рабочий энтузиазм. – Что это с ними? – Она перевела взгляд на Тимофея. – Они тебя боятся, что ли? С чего бы это?
– У них на глазах я уложил Чуму, – ровным тоном напомнил он, при этом остро-изучающе глянув в лицо Степаниде.
– Понятно, – вздохнула она, не заметив этого его особенного взгляда. – Зрелище не для неокрепшей психики изнеженных столичных мальчиков.
А Тимофей почувствовал, как в груди медленно разжимается кулак, непроизвольно, оказывается, сжавшийся в ожидании ее реакции, и становится удивительно тепло. Он специально ей сказал про Чуму – все-таки как ни крути, а это убийство человека. Но совсем не ожидал, что она отнесется к этому факту настолько спокойно, как к чему-то не выходящему из обычных рамок жизни, лишь посочувствует мальчишкам.
Странно. Вообще-то, для нормальной девушки, если честно, более чем странно.
Но тут он вспомнил, как Стеша за секунды поднялась с колен, развернулась, в движении схватив пистолет, и заняла стойку стрелка, грамотно прикрыв собой дядю Мишу и профессионально держа оружие. Да, чего-то он о ней не знает, – пришлось констатировать Саргину.
И поправил себя – многого чего он о ней не знает!
А Славин, судя по всему, если и знает, то по каким-то причинам не торопится его просвещать. Ну ладно, разберемся!
– Они вполне нормально справились, – сказал Тим, переведя взгляд со Степаниды на «шуршавших» вовсю ребят. – А Витя твой так вообще молодец. Грамотно себя вел.
– Он в армии служил, – сообщила Степанида и добавила решительным тоном: – Ну ладно, пошли делом заниматься.
Стол у них в результате вышел великолепный: хлебосольный и богатый – с закусками разнообразными и восхитительными, с пирогами, котлетами из дичи и рыбы, с шашлыками и сладкими пирожками и еще с многим чем вкусным. И оформили его женщины прямо с дизайнерским талантом – красиво, празднично: флористические композиции в вазах, цветные скатерти и салфетки, приборы в тон – и все настоящее, а не одноразовое какое-нибудь. И даже спиртные напитки и ярко-алый морс подали в специальных графинах, а не в бутылках. Словом, стол получился роскошным и по-настоящему банкетным.
Вскоре подъехал Геша с Трофимом Ильичом, и все расселись по местам, решив не ожидать официальных лиц – и без них хорошо, но только принялись накладывать в тарелки угощения, на стоянку перед участком вкатил джип, привезя троих солидных мужиков – двое, как и предполагал Василий Трофимович, из Минприроды и с ними начальник районного МВД.
Отмечали весело и душевно.
Первый тост, как и положено, поднял по чинному старшинству важный мужик из министерства, похвалив необычайно юбиляра, второй тост произнес эмвэдэшный начальник, третий было сунулся сказать второй чиновник, но Саргин его перебил одним жестом руки и выражением лица.
Тимофей и Славин молча поднялись с мест, ничего не говоря, посмотрели друг на друга, помолчали, вспоминая друзей, и выпили по полной рюмке.
Степанида, не вставая со своего места, единственная, кто не удивился этому странному стороннему наблюдателю ритуалу, и единственная, кто выпил вместе с ними – полную рюмку до дна. Правда, вина и сидя. Зная об этих мужчинах больше, чем все остальные, в ожидании третьего тоста она успела налить вина в маленькую водочную рюмашку. Ведь в третьем тосте главное не что выпить, а как.
Собственно, они вчетвером – юбиляр, Тимофей, Степанида и Маша – пили совсем умеренно. Мужчины – настойку крепкую собственноручного славинского приготовления, но малюсенькими тридцатиграммовыми рюмочками. А девушки – вино сухое. Но Стеша только один бокал, а Маша и его не осилила, нервничала.
Были еще двое непьющих – Геша, принципиально и по зароку, и Аркаша Азовский – вынужденно, что приводило его в некоторое уныние, которое он компенсировал угощением, вытащив на сегодня жребий быть трезвым и везти всю компанию в деревню. А остальные гости употребляли в удовольствие и за милую душу!
Было очень здорово. Сначала вручали подарки – официальные лица одаривали грамотами, знаками почета, даже награду особо торжественно передали и какие-то чиновничьи сувениры из серии тех, что никогда не пригодятся ни к чему в жизни и которые, как правило, даже дома приткнуть некуда: где ни поставь, где ни сунь – везде дешевым чиновничеством в глаза бросается.
Тимофей передал подарки от своего руководства еще утром, наедине и без лишних глаз – тот самый армейский баул, что привез, а от себя – квадратную строгую коробку, в которой в специальной подложке лежал, поблескивая, какой-то необыкновенный пистолет и обойма к нему. Славин, как ребенок, восхитился и принялся рассматривать оружие – вставив обойму, взял в руку, примериваясь, вертел-крутил и качал головой от восхищения.
