– Отчетливо, – усмехнулась она. – У меня тело отказывается работать, а с головой пока вроде все в порядке.
– Вот и хорошо. Я сделаю вам укол, и вы взбодритесь, договорились?
– Даже предполагаю, что за препарат, – усмехнулась Степанида и призналась: – Я не сторонница искусственных допингов и любых медикаментозных препаратов, но в нашей ситуации, похоже, иного выхода нет. Только один вопрос, Тимофей.
– Какой? – усмехнулся он эдакой ее серьезности.
– Как вы собираетесь транспортировать Михаила Евгеньевича?
А он вдруг сделался очень серьезным и почти официальным тоном уведомил:
– Нежно.
После укола, что он ей сделал, минут через пятнадцать Стеша почувствовала себя немного лучше, а через полчаса и вовсе бодро. Козой, конечно, шалопутной не прыгала, но боли в мышцах и костях прошли, бодрый прилив сил и энергии ощущался вполне реально.
Они свернули лагерь, тщательно пересортировали и уложили самым возможным эргономичным образом вещи по трем рюкзакам, два из которых навесила на себя Степанида – дяди-Мишин, облегченный Саргиным насколько возможно, впереди на пузо, а свой на спину, Тимофей помог ей их закрепить и принялся за свой груз.
Теперь настал черед Михаила Евгеньевича. Степанида смотрела на него, четко понимая, что его не то что тащить куда-то, его и трогать-то опасно и страшно, но Тимофей прав – выхода нет! Вон вода в реке уже подниматься начала, даже в тишайшем заливчике.
Саргин соорудил волокуши своеобразные – из тех деревец, что использовал для «чума», двух спальников и туристического коврика, закрепив все это вполне надежно, на них положили Куликова, привязали поломанную руку к телу, а самого ремнями к каркасу волокуш, чтобы не съезжал, и накрыли полиэтиленом от дождя. Плащ же дяди Миши надели на Стешу, укрыв таким образом с головы практически до пяток, сам же Тимофей облачился в свою непромокаемую ветровку, надвинул капюшон на голову, надел сильно потяжелевший рюкзак и взялся за концы волокуши, закинув на плечи «постромки», привязанные к концам деревяшек.
– Ну что, пошли, – распорядился он и дал установку: – И вот что, Степанида, мы должны взять хороший темп и пройти как можно больше, пока вы на препарате и можете идти.
– А вы? – удивилась она.
– Нормально, – и усмехнулся: – Но двоих вас я не унесу.
– Я поняла, – кивнула она со всей серьезностью. – Идемте, Тимофей.
И они двинулись.
Они шли, шли и шли, а на них лил бесконечный депрессивный дождь стеной, ограничивая видимость, словно заковавший их в свой кокон. И этот путь казался тупой тянущейся мукой, которой не было конца. Как они вообще смогли его преодолеть, Степанида так и не поняла.
Этот мужчина. На его силе воли, упорстве и чем-то недоступном простым обывателям они и шли. Он поражал ее с самого первого мгновения, когда появился там, на галечном пляже.
Сухощавый, жилистый, при этом явно обладавший силой, выносливостью и поразительной реакцией, высокий, гибкий, очень пластичный. С невероятно интересным лицом: нос с небольшой горбинкой, волевой подбородок, упрямые губы, которые часто улыбаются правым уголком, очень живая подвижная мимика лица, как у хорошего актера, при этом плотно прижатые по-звериному к черепу уши, морщинка между бровями, белесые шрамчики на брови и на губе и далеко не простой взгляд темно-серых, порой пронзительно-острых глаз выдают в нем очень неординарного и весьма опасного человека, способного на невозможные, даже в воображении для большинства людей, поступки и решения.
И при всем том, что Стеша отлично и вполне отчетливо понимала всю опасность, что воплощал в себе этот человек, и предполагала, какими именно способностями он обладает и что может, она испытывала рядом с ним невероятное спокойствие и какое-то так и не понятое ею до конца глубокое доверие и тепло.
Тимофей внимательно наблюдал за девушкой все время, подозревая, что действие препарата может закончиться слишком быстро. Штука эта, конечно, сильная и неплохо себя показавшая в полевых условиях, но девочка была слишком измотана физически и морально, и насколько ее хватит, вопрос.
Но Степанида дала ему еще один повод для глубокого удивления и честного уважения. Невысокая, среднего росточка, худенькая, обвешанная рюкзаками спереди и сзади, казавшимися больше ее самой, но упорно, шаг за шагом, все шла и шла вперед, опустив голову, глядя под ноги, встав в один ритм и не отвлекаясь ни на что другое, сосредоточившись только на одной цели – идти вперед.
Ну надо же какая девушка, а!
Еще когда они собирались, он отметил поразительный факт – она ни о чем с ним не спорила и спокойно выполняла то, что он говорил, – деловито, сноровисто, без лишних вопросов. Его просто притормозило от такого поведения, что-то из серии «невозможное возможно». Даже болеющая женщина, уставшая сверх всякой меры, все равно не перестает выступать за свои исключительные права, равные с мужчинами, и рулить в одиночку ему не позволит. А эта, как хороший солдат, только честь не отдает и не произносит сакраментальное «есть!».
Или ей совсем так плохо, что ни до чего уж и дела нет и все пофиг, что вряд ли, или тут нечто совершенно иное.
Да! Непростая девушка на первый взгляд, да и на второй тоже!
Рано или поздно заканчивается все, а продолжительность действия того коктейльчика, что он ей вколол, закончилась хоть и позже, чем Тим предполагал, но таки закончилась и как-то резко. Девушку вдруг повело из стороны в сторону, ноги у нее начали заплетаться, и, сделав еще несколько шагов, она остановилась и привалилась к стволу большого дерева.
– Кажется, все, – прохрипела она виновато.
– Ничего! – подбодрил Тимофей. – Вы и так сделали больше, чем могли, вы большая умница! Я горжусь вами.
– Спасибо, но это нам вряд ли поможет, – прикрыв обессиленно глаза, пожалела она.
– Так! – распорядился Тимофей. – Снимайте рюкзаки и устраивайтесь поудобней.
– В каком смысле? – открыла она глаза, умудрившись выдать эмоцию удивления.
– В прямом, – опустив волокуши на землю, Саргин встал напротив нее, – прислоните малый рюкзак к дереву, садитесь на него и ждите меня. Вот, – он достал из-за пояса ее пистолет, – держите это при себе и изо всех сил старайтесь не заснуть и не отключиться. Это ваше задание.
– А вы что? – Она, недоумевая, взяла у него пистолет.
– До избушки немного осталось, пара-тройка километров, может, чуть больше. Я отнесу дядю Мишу туда и вернусь за вами.
– Да вы надорветесь от таких нагрузок! – возмутилась Степанида, аж взбодрившись немного. – Вам тоже следует отдохнуть, и уже давно! Почему мы привала ни разу не сделали?
– Все нормально, Стеш, – вдруг нежно назвал он ее сокращенным именем, шагнул вперед и успокаивающе погладил по щеке. – Останавливаться нельзя было, вы бы не смогли идти дальше, не поднялись бы просто, да и мне стало бы намного тяжелей. Вот еще что. – Он полез в карман и достал оттуда небольшой полиэтиленовый пакетик с орешками и курагой и протянул ей. – Подкрепитесь. Ну все, я пошел, – и, подхватив снова концы волокуши и надев «постромки», уже повернувшись, чтобы идти, посмотрел на нее и предупредил еще раз: – Не спите! Следите за обстановкой, пистолет держите на коленях. Мало ли кто на вас тут выйти может. Держитесь.
