По спине пробежал холодок, Рангрид ахнула и сделала шаг вперёд.
— Стой, — выдохнул я.
Она неожиданно послушалась.
Нет, не обычный конь — что-то иное: неясное и холодное.
Он ещё раз посмотрел на нас, заржал и резко рассыпался серебристой пылью.
— Мёртвый… — услышал я шёпот чудесницы из Мерикиви. — Мёртвый конь Лунного всадника.
Глава 4. Лунный всадник
Некоторое время мы молчали. Я покосился на Рангрид — она, казалось, забыла, где находится и кто с ней рядом. Лишь невидящим взглядом смотрела вперёд, сжимая рукой у горла плащ, будто вмиг успела замерзнуть.
— Нам есть о чем поговорить, — заметил я.
Рангрид словно очнулась и посмотрела на меня. В медовом взгляде смешались подозрение, и… чего я раньше не замечал — интерес.
— Это моё дело, — отчеканила она.
— И Нороа из Браннхальда тоже?
Она нахмурилась:
— Откуда ты… Хотя, кажется, догадываюсь. Пошли ко мне, здесь могут услышать.
Развернувшись, она быстрыми шагоми направилась к дому. Я молча последовал за ней. Да уж, весёлая ночка, ничего не скажешь. Но в том, что конь и Нороа имеют общее, я был уверен. Больно уж одинаково появляются из ниоткуда и рассыпаются серебряной пылью.
Комната Рангрид оказалась рядом с нашей, но внутри царил порядок — нам такой и не снился. То ли чудесница тут обитает давно, то ли прислуга более старательна.
Подойдя к столу, девушка зажгла масляный светильник из глины, а потом сбросила плащ на кровать, оставшись в одном белом платье с золотой вышивкой на рукавах и кожаной шнуровкой по бокам.
Сев за стол, посмотрела на меня и кивком указала на стул напротив.
— В ногах правды нет, прошу тебя.
Когда я сел, что-то переменилось. То ли свет так падал, то ли и впрямь янтарное колдовство. Лицо девушки стало старше и… красивее. Видать, она из тех женщин, что с возрастом только хорошеют.
Чуть склонив голову к плечу, Рангрид внимательно смотрела на меня, будто что-то для себя решала.
— Кто такой Лунный всадник? — спросил я.
— А кто ты, что противишься заклятью сна?
Я изогнул бровь, но промолчал. Значит, вот кто балуется силой. Впрочем, баловством особо и не назвать, если скажет какая цель. Только не все заклятия действуют на… не совсем живых. Вот нам с Арве и не повезло. Точнее мне, а фоссегрим почувствовал беду.
— Посредник.
Этого достаточно. На лице девушки появилось изумление, она внимательно посмотрела на меня, будто не веря своим ушам. Чуть нахмурилась, но потом кивнула.
— Наслышана о вашем брате, ничего сказать не могу.
— Только вот не много знаю о чудесницах из Мерикиви, — хмыкнул я.
— Не все в Мерикиви чудесницы, — возразила она.
— Но не всех знает Нороа из Браннхальда.
Рангрид сжала губы, но потом тихо вздохнула:
— Ладно, слушай. Я действительно из Мерикиви, хоть и не истинная чудесница, а только по отцу. Мать была родом из Гардарры, янтарной магией не владела.
Было над чем подумать. Гардарра — край бесконечных просторов, огромный и непредсказуемый, лежит к востоку от Ванханена, за морем. Если верить торговому люду, то это самые огромные земли из всех, что мы знаем. Гарды — люди сильные, открытые, светловолосые и голубоглазые, к нам приезжают редко. Но каждый северянин знает о гардаррской широте души и гостеприимстве.
— В Мерикиви не любят полукровок, поэтому я и ищу лучшей доли, покинув родной край. Чудесница может многим помочь. Вот так и Нороа из Браннхальда тоже… Семья его заплатила мне серебром, чтобы отыскала неупокоенный дух и помогла уйти к предкам.
Почему-то мне показалось, что Рангрид что-то не договаривает, но пока упрекнуть её было не в чем. Лишь догадки.
— И так легко мне это говоришь?
— Посредник лучше чудесницы в этом деле, — мягко возразила медовым голосом. — И ни к чему скрывать, коль ты сам всё видел. Кстати, когда и как?
Мгновение я поколебался, но потом решил, что молчать нет смысла.
— Он сам ко мне пришёл. На закате возле окраины Ярлунга. Сказал, что не стоит обходить все лавки, а лучше дождаться Мяран-всевидицы.
Янтарные глаза напротив расширились от удивления.
— Мяран? Уж не знаменитая ли всевидица народа лаайге?
Я пожал плечами:
— Не знаю. Вот завтра приедет, там и посмотрим. А чем же она знаменита?
Рангрид некоторое время смотрела на меня, будто желая понять: серьёзно говорю или шучу.
— Всевидица на то и всевидица, что видит все. Прошлое, настоящее, будущее. Знает столько, что порой поколение проживёт, таких знаний не добудет. На севере она одна такая. Просто… просто не оповещает она обычно никого о своём приходе, да и ехать в Ярлунг в разгар торгов — странно. — Она покачала головой: — Но, значит, что-то нужно, раз так…
— Ты её видела?
— Да. — Рангрид смотрела на масляный светильничек, но в то же время не видела, будто разглядывала события прошлого. — Видела, когда она приезжала в Мерикиви. Я ещё только начала обучаться ремеслу чудесницы, а она оказалась в нашем городишке. Янтарь зачем-то понадобился. Она сама его и собирала у моря. Тогда-то на морском берегу я её и повстречала.
— И?
На губах Рангрид появилась улыбка — открытая и мягкая, словно и впрямь всевидица Мяран была чем-то невероятным.
— По ней ничего нельзя сказать: молода ли, стара. И говорит немного чудно, как и все лаайге. Но при этом, когда на тебя смотрит, ощущение, что согревает солнце.
Я задумался. Если сила всевидицы велика, то помощь её окажется не лишней. Но нужно ещё дождаться приезда.
За окном что-то скрипнуло, раздалось хлопанье крыльев и уханье. Рангрид бросила быстрый взгляд на окно, я нахмурился. Спустя несколько мгновений на деревянный подоконник взлетела огромная ушастая сова, немигающе посмотрела на меня, снова ухнула. Хм, ушастая. До этого: в раудбрёммском лесу и возле Скьяльвинд мои крылатые помощницы больше походили на сычей.
Рангрид озадаченно посмотрела на нас:
— Ты знаешь эту птицу?
Я пожал плечами.
— Если только не все совы взялись меня опекать. Но именно эту — нет.
Девушка некоторое время недоумённо на меня смотрела, а потом вдруг рассмеялась. Смех у неё всё же приятный — слушал бы и слушал. Сова тем временем принялась чистить пёрышки, будто нас тут и не было.
— Как связаны Нороа и конь? — спросил я, возвращая разговор в прежнее русло.
— Это долгая история, — Рангрид вздохнула. — И очень старая. Я не могу рассказать всего.
