Но как так, разгорелось в мгновение ока? Или я слишком долго бежал сюда? На берегу уже стояли люди из деревни, ахали и, замерев, смотрели вперёд, не веря происходящему.
Я попытался сделать шаг вперёд, но ноги не слушались.
— Замри, замри, замри… — прошелестел призрачный шёпот. — Гор-р-ри ясно, гор-р-ри сильно… Уходи зло, уходи-и-и-и…
Ветер подхватил шёпот, развеял пеплом, по воздуху прошла рябь.
Пламя исчезло, но в тот же миг поднялась огромная волна и, повинуясь мелодии флейты, обрушилась на раскаленные камни. Послышался оглушительный треск, по тёмным громадам молнией разошлись чёрные трещины. Ещё одна волна, что-то сверкнуло, я быстро отвернулся.
— Боги, они раскололись! — раздался чей-то крик. — Раскололись…
— Скьяльвинд… Скьяльвинд забрала их, — добавил кто-то.
Я хотел взглянуть на реку, но потом передумал. Сердце на мгновение пронзила боль, я покачнулся. Снова сжало невидимой рукой и резко отпустило — завязались ещё одни Узы.
Глубоко вздохнув, молча побрёл назад — к деревне. Йорд и Арве доберутся сами. Не надо смотреть назад, теперь знаю точно — нёкк и её братья обрели покой.
Часть III. Рангрид, всегда предающая
Глава 1. Рябиновокосая
Каменистая дорога вилась серой змеёй, теряясь среди поросших пожелтевшей травой холмов и светло-голубых озёр, подобных морским камням в короне Гунфридра. Позади остались Раудбрёммский лес и своенравная Скьяльвинд. Солнце стояло высоко в небе, освещая мирную долину, простиравшуюся до самого горизонта. Крутые холмы, на которых расположился Ярлунг — один из самых богатых городов перед снежной пустыней с лаайге, были покрыты золотом и зеленью. Ярлунг, пожалуй, единственное место, где можно отыскать хоть какие-то упоминания о дроттене, приезжавшем к жителям деревни у Холодных камней. Да, и неплохо бы узнать, какая дорога лежит дальше. Обещание, данное малым богам, нужно исполнить. И чем быстрее, тем лучше. В этих краях я никогда не бывал, поэтому ехать, не зная пути, неосмотрительно и глупо.
Денек выдался на удивление тёплым, я искренне жалел, что скоро нагрянут морозы и ни следа не останется от этой бронзовой и багряной роскоши. Всё осыплется и исчезнет, лишь только голые ветви будут тянуться к серому небу.
Аян недовольно фыркнул, я погладил его шее:
— Скоро передохнём. Потерпи, надо добраться до города.
Конь снова фыркнул, выражая своё отношение к происходящему и… к хозяину тоже.
— Давайте, я поеду вперёд? — предложил Йорд. — Дорога не особо близкая. А воды осталось мало, посмотреть стоит что да как.
Я вздохнул, Хакон был на удивление щедр. В плату за освобождение деревни от нёкк он дал достаточно припасов, но рисе и еда — это всегда опасно. Для еды. Кивнув Йорду, я повернулся к Арве:
— Так на чём ты там остановился?
Замолкший на время нашей беседы с рисе фоссегрим вздохнул — воспоминания явно ему были неприятны, однако мне нужно знать всё.
— Мы с отцом возвращались из Ванханена. Море было неспокойным, отец не хотел отправляться в такую погоду, но пришла весточка о болезни матери, и он тут же отдал распоряжение отплывать.
Заметив мой быстрый взгляд, Арве тут же пояснил:
— В Ванханене живёт мой дядя, да и мать оттуда родом. В Къёргар она приехала уже после замужества.
Но меня удивило не это, ведь земли Къёргара и Ванханена граничат да и всегда поддерживают крепкие торговые отношения. И те, и другие выходят к морю, а море, как известно, кормит всех. А мальчишка частично мой земляк, может быть, поэтому я к нему отношусь так… странно?
— Мы толком не отошли от Ванханена, ещё виднелись башни замка дяди, как налетел ураганный ветер. Шторм обрушился в один миг, никто не успел понять, что происходит. Меня отшвырнуло от борта, я даже… — Арве сглотнул. — Даже не знаю, обо что ударился, но почувствовал ужасную боль, а потом всё померкло. А после…
Он замолчал, вглядываясь в простиравшуюся долину. Я не торопил, пусть говорит сам. Хозяин Штормов — не тот, о ком можно вспоминать с удовольствием.
— Потом я пришёл в себя в тёмной камере, не один… Рядом сидела женщина — северянка. Измученная, в порванной одежде, но при этом… Несломленная, будто плен для неё не был горем. Позже я узнал, что имя её Сигрид, она из Ванханена. И прозвище носила такое странное — Волчья пророчица.
Я вздрогнул:
— Как?
Поверить своим ушам не получалось, роду Бессмертика уже более четырёхсот лет, как Арве мог видеть Сигрид?
— Сигрид, — повторил Арве и посмотрел на меня. — А что?
— Если верить одному моему знакомому скрёмту, женщина, о которой ты говоришь, должна была давно умереть.
На лице фоссегрима появилось изумление, он чуть пожал плечами:
— Не знаю, пленница, разделявшая со мной камеру, была вполне живой. Она говорила, Хозяин держит её долго уже, но чтобы столетия… — Арве внимательно посмотрел на меня. — Сигрид не было и сорока.
— Хорошо, а дальше?
— Потом начали приходить слуги Хозяина Штормов. Меня заставляли приманивать корабли флейтой фоссегрима. Стоило выйти из темницы, как на меня накладывали мощные чары, противиться не получалось, чужая воля полностью управляла моим телом и разумом.
— Зачем вы приманивали корабли?
— Слуги Хозяина захватывали находившихся там людей и увозили на девятый Остров-призрак.
— Девятый?
Второй раз за короткое время я не верил услышанному. Ведь всегда на картах обозначено восемь Островов: больших, почти неизведанных, но восемь.
Словно догадавшись, о чём я думаю, Арве вздохнул:
— По словам Сигрид, Хозяин Штормов желает создать девятый остров и выстроить вокруг него магический купол. И как люди строят дома камень за камнем, так каждая душа вплетается в канву этого купола или становится твердью острова.
Он передёрнул плечами, будто вспомнил что-то страшное.
— После каждого похода за добычей меня возвращали в темницу. Отца я больше никогда не видел. Однажды Сигрид тяжело вздохнула и сказала, что его больше нет.
Арве замолчал.
— И?
— На мой вопрос, откуда она знает, лишь грустно улыбнулась, а потом сняла с шеи медальон с волком и отдала мне. Попросила сохранить его и добавила, что будет путешествие на юг, там я встречу того, кто сумеет помочь.
— Кому? — уточнил я.
Арве опустил плечи.
— Не знаю, расспросить так и не вышло. В темницу вошли стражники и увели её. Но даже когда её грубо толкали и тянули, она оставалась гордой и спокойной. Будто знала, чему… — фоссегрим запнулся. — Чему быть, тому не миновать.
