Рисе закашлялся и поудобнее перехватил спасённого.
— Пока не выясню, что он знает об этих местах — не выпущу, — невозмутимо продолжил я, не обращая внимания на слугу.
Пришлось оглянуться, чтобы убедиться — следует ли Арве за нами. Фоссегрим не отставал ни на шаг, но при этом всё время смотрел на воду. Чтоб тебя, водяной дух! Ну, чем тебя манит эта река? Добра от неё точно ждать не стоит.
Ехали мы не больше часа, хотя я точно сказать не мог. После того, как обогнули зловеще возвышавшиеся камни, дорога стала ровнее. Пришлось подгонять лошадей — я опасался, что спасённому может стать хуже.
Время тянулось, казалось, прошла вечность, прежде чем восклицание Йорда разорвало тишину:
— Вижу! Вижу деревню! Осталось совсем немного.
Каково же было моё удивление, когда, подъехав ближе, понял — всё это я сегодня уже видел: невысокие домики, аккуратные улицы, тёмные окна. Дальше пришлось бы стучать в первый стоявший на пути дом, но неожиданно послышался скрип.
Тихонько причитая, на порожек вышла полная женщина с небольшим масляный светильничком в руках.
— Ох, Доггри, — пробормотала она, направляясь к хлеву, — что ж за беда такая? Одна корова и та… Ой!
Увидев нас, она прижала руки к губам.
— Вы кто? Что случилось? Боги севера… — Глаза женщины расширились, она развернулась к дому и звонко крикнула: — Юссе! Юссе!
Пока мы подъезжали ближе, из дома выскочил юркий мальчишка, на ходу пытавшийся натянуть куртку.
— Беги скорее за старостой! Линда привезли!
Юссе бегом припустил по дорожке в сторону спящих домов, а женщина подбежала к нам. Я спустился с лошади и помог Йорду удержать раненого. Женщина уже приподняла светильник и осматривала его. Заметив кровь, охнула и осторожно отодвинула изорванную рубаху на груди.
— Ему лекарь нужен, — произнёс я.
— Сейчас, сейчас. Давайте перенесём ко мне в дом. Староста сейчас придёт, он у нас за лекаря сам, — она шумно выдохнула. — Что ж это такое? Будто зверь какой полоснул когтями. Но кто вы и как его нашли?
— Тонул в реке, мы случайно оказались рядом, — краем глаза я следил, как рисе, подхватив мужчину на руки, нёс к дому. — На север путь держим.
Женщина кивнула, ускорила шаг и, опередив Йорда, открыла перед ним дверь. Я обернулся к Арве. Он шёл следом и, наконец, напоминал себя прежнего: исчезло напряжение, да и прекратил хмуриться. Я сделал знак следовать за нами.
Оказавшись в небольшой комнате, я вдохнул тёплый воздух — после ночной осенней прохлады он впечатлял. Обстановка не ах: лавки с накинутыми шерстяными плащами, прямоугольный деревянный стол, печь, на стенах прикреплены сплетённые из лозы обереги, с потолка свисали пучки ароматных трав.
Уложив раненого на лавку, Йорд подошёл ко мне. Хозяйка выбежала из дому, чтобы принести воды и омыть рану, едва не сбив с ног стоявшего у двери Арве.
— Что дальше?
— Поговорим со старостой. Заодно и выясним, что за нёкк.
Рисе отвернулся и вздохнул.
— Вот Посредник, он всегда Посредник.
— Я всё слышу!
* * *
Хакон, староста деревни, оказался высоким широкоплечим мужчиной лет шестидесяти. Полностью седая голова, морщины на лице, огрубевшие руки. На шее — овальный амулет из перламутрово-белого камня с вырезанными рунами. Такие обычно носят те, кто живёт возле реки или озера, считая, что он сумеет уберечь от гнева водных жителей.
После разговора мы узнали, что спасённый нами Линд — его сын. Поэтому Хакон постарался на славу, подобрав нам удобную комнатку: никаких излишеств, но всё на месте. Что скрывать, кроме желания выспаться и чего-нибудь перекусить, у нас ничего не было. Вполуха слушая старосту, я почти не смотрел по сторонам, и не сразу сообразил, почему Йорд ненавязчиво наступил на ногу. Только рисе и ненавязчиво — вещи несочетаемые. Поэтому пришлось обратить на него внимание.
— Господин Оларс, — чуть громче произнёс Хакон.
— А? Да?
— Вам что-то ещё нужно? У нас, конечно, выбор не огромен, но, если что…
— Подскажите, у кого можно купить припасы в дорогу, — ответил я. — Так ничего особенного.
— Хорошо.
Я обратил внимание на пальцы старосты, нервно теребившие амулет. Чувствуя, что ноги не держат, пришлось опуститься на скамью.
— Уважаемый Хакон, у меня к вам несколько вопросов.
Староста внимательно посмотрел на меня, в глазах плеснулось беспокойство.
— Да?
— Скажите, о какой нёкк упомянул ваш сын?
— Нёкк? — он перевёл взгляд с меня на Йорда, потом обратно. — Почудилось вам, господин Оларс. Нет здесь никакой нёкк, да и вообще нечисти не водится.
Йорд вопросительно приподнял бровь, я оставался невозмутимым.
— Но он сказал, что нас убьют.
Хакон быстро глянул на дверь, снова надеясь увидеть обязанного принести нам еду. Пальцы отпустили амулет.
— Не в себе он был, господин Оларс. Вот и говорил всякое, — староста вздохнул. — Впрочем, будь я на его месте, тоже неведомо как себя бы повёл.
Йорд хотел было что-то сказать, но я едва заметно качнул головой. Если добровольно не хочет рассказывать, то сейчас ничего не добьёмся. А так и слепому видно — скрывает правду.
Дверь резко распахнулась, с громким «ой-ой-ой» к нам влетел Юссе, едва удерживая на широком подносе миски с похлёбкой, горкой сложенные лепёшки и сыр. Умудрившись поскользнуться, он полетел прямо на меня. Вскочив на ноги, я чудом успел ухватить поднос, а Арве поймал падающего горе-подавальщика.
— Поосторожнее можно? — нахмурился Хакон.
— Так скользко же, — попытался оправдаться Юссе, утерев нос рукавом. — Приморозило с утра, а ступеньки тут — у-у-у-х!
— Давай без ух, — хмыкнул я, ставя поднос на стол.
Мальчишка опустил глаза, ковыряя носком сапога пол.
— Матушка просит, чтобы вы, дядь Хакон, зашли, — промямлил он.
Староста нахмурился, подошёл к мальчику, взяв его за плечо:
— Что с Линдом?
— Да в порядке всё, на поправку пошёл, но возле Холодных кам…
— Понял, идём, — достаточно грубо оборвал его Хакон и быстро направился к двери, утягивая за собой Юссе. — Извините, я чуть позже зайду.
Через секунду мы остались втроём.
— Не нравится мне это, — проворчал Йорд, садясь на лавку и протягивая руку к лепёшке.
Я указал Арве на место рядом и сел сам.
— Староста упорно не хочет говорить правду. Здесь водится какая-то гадость, могу дать слово Посредника. Сон, слова Линда, странное поведение Арве…
Фоссегрим тем временем дул на горячую похлёбку, совершенно не обращая на нас внимания.
