– Ну, как знаешь, – брезгливо сказал Вячеслав и вышел вместе с Анной за дверь.
Около здания прокуратуры толпился народ: телевизионщики, журналисты и просто зеваки. Анна вышла из машины, и ее сразу взяли в кольцо, которое пытались оттеснить работники милиции. Со всех сторон сыпались вопросы. Репортеры пытались подсунуть свои микрофоны поближе к девушке. Щелкали вспышки фотоаппаратов. Она шла легкой походкой, не обращая ни на кого внимания, не реагируя на вопросы. Она была немного растерянна, но тем не менее уверена в себе и совершенно спокойна. Что было у нее в душе в тот момент, Аркадий понять не мог. Он наблюдал ее со стороны, как будто все, что происходило, было нереальным. Ему хотелось, чтобы это был всего лишь сон.
Неожиданно он заметил в толпе зевак молодого привлекательного парня. Он резко выделялся среди остальных. Аркадий сразу понял, что он пришел к зданию прокуратуры не просто так: было в его лице что-то одержимое… Секунду парень смотрел в сторону Анны. Девушка поравнялась с ним, почувствовала его взгляд и посмотрела в его сторону. В ее глазах вспыхнул испуг: она узнала его. Аркадий тоже понял, кто этот человек. Парень поднял что-то над головой и занес руку для удара…
– Нет!!! Не делай этого, Семен!!! – закричал Аркадий, но было поздно – кусок арматуры с силой опустился на голову девушки. Анна упала на асфальт, и все сразу смешалось.
– «Скорую»!!! – кричал Симбирцев. – Немедленно вызовите врача!!! Расступитесь все!
«Скорая» приехала через несколько минут, толпа расступилась, санитары положили Анну на носилки, погрузили в машину, заревела сирена, машина уехала, и на асфальте осталась темная лужица крови…
Три месяца спустя
– Аркадий Александрович, мы сделали все, что могли, но наши силы не безграничны. Травма головы очень серьезная. Мы провели несколько операций, но, как я вас и предупреждал, улучшение не наступило. Мне больно об этом говорить, но ваша жена… она не сможет выйти из комы. Вы должны принять решение и подписать бумаги. Поймите, шансы равны нулю: мозг ее умер, ее больше нет, жизнь в ней держится только благодаря аппаратам.
– Но мой ребенок жив. Как я могу подписать эти бумаги? Ребенок развивается, несмотря ни на что. Это мой ребенок.
– Я вам уже объяснял. Это очень опасно: сейчас ребенок развивается, но как именно он развивается в утробе у матери, мозг которой умер? Давайте не будем мучить мать и дитя и дадим им спокойно уйти на небеса. Подпишите документы, Аркадий Александрович, вашей жене уже ничто и никто не сможет помочь.
– Я плачу вам деньги, заметьте, немалые деньги! Я хочу, чтобы этот ребенок родился – вам понятно? Делайте все, что возможно! Бумаги я не подпишу. И знайте, этот ребенок – избранник судьбы. Он родится для того, чтобы показать миру, что хорошо на самом деле. Я, понимаете… Я воспитаю его так, что он будет защищать всех обездоленных, он будет любить все живое, он будет святым и своими поступками докажет всем, как надо жить на самом деле…
