– Конечно, чушь! Папа умер от инфаркта.
– Вы не знаете всего! – хмуро произнес Милорадов. – Всей правды об этом инфаркте вы не знаете!
– Так расскажите.
Мариша выглядела достаточно решительно, чтобы Милорадов понял: эта особа просто так из отделения не уйдет. И вздохнув, он кивнул на стул и сказал:
– Устраивайтесь.
Стоило Марише присесть рядом с Алисой, как та тут же принялась шептать ей на ухо:
– Сестричка, найми мне адвоката! Забудь, что я тебе говорила про папино наследство. Мы с тобой все поделим поровну. Я же тебя люблю, ты моя единственная близкая и родная душа. Что бы там ни было написано в завещании, мы все наследство разделим по-честному.
Мариша взглянула на сестру без всякой насмешки, лишь с одной горечью. Подумать только, как радикально изменились речи Алиски! А ведь еще пару часов назад она готова была с грязью смешать и Маришу, и их родство, а теперь вот вспомнила, что они сестры.
Отвечать Мариша пока что ничего не стала, просто сказала:
– Сначала я должна выяснить, в чем конкретно тебя обвиняют.
И кивнув Милорадову, сказала:
– Начинайте, пожалуйста.
Тот кашлянул и начал. Список прегрешений Алиски был впечатляющим. Она обвинялась не только в организации нападений на Элеонору, ограблении квартиры своего собственного отца. Еще, и на этом Милорадов делал особый акцент, Алиску обвиняли в том, что она вела подготовку двух убийств.
– Своего отца и его молодой любовницы. Вернее, той несчастной беременной женщины, которую ваша сестра сочла таковой.
В голове у Мариши стоял туман. Выходит, не только отец пострадал от действий Алиски, но и еще кто-то.
– О ком именно вы говорите? – спросила она.
– Я говорю про Элеонору. Ваша сестра сочла ее достаточно опасной соперницей, чтобы предпринять для устранения оной самые радикальные меры.
– Хотите сказать… Что это Алиса убила Элеонору?
– Не своими руками, был нанят исполнитель. Но да, я утверждаю, что она это сделала. И вина заказчика ничуть не меньше, а в данном случае даже больше вины самого исполнителя.
– Но зачем? Зачем Алиске желать зла Элеоноре? Девушка была добра к папе, помогала скрасить его одиночество. Папа любил бывать в обществе красивых молодых женщин, но в последнее время такая возможность выпадала ему нечасто. Конечно, он был рад побыть вместе с Элеонорой. За что же тут убивать? Даже если бы папа и влюбился в Элеонору! Даже если бы и женился на ней! Так что же с того? Мы с Алиской все равно оставались бы его дочерями.
– Элеонора забеременела.
– И что же? Или…
Тут Мариша осеклась, а потом в смятении взглянула на следователя:
– Хотите сказать, что ребенок был от… от нашего папы?
– Нет.
– Уф!
– Ребенка Элеонора ждала от своего жениха. И смею думать, что у Элеоноры с вашим папенькой были чисто платонические отношения. Роман даже если и существовал, то существовал исключительно в голове вашего отца. Сама Элеонора любила другого мужчину, своего жениха, от которого и ждала ребенка. Но ваша сестра не знала о существовании последнего. И, узнав о беременности Элеоноры, сопоставила ее частые визиты к вашему отцу, их отношения, весьма напоминающие любовный роман со всеми вытекающими последствиями, и решила, что в скором времени у вас двоих может появиться новорожденный братик или сестричка.
– И что? И родился бы. За что же убивать Элеонору?
– Алиса думала, что Элеонора ждет ребенка от вашего отца, – повторил Милорадов, но Мариша по-прежнему не понимала.
– И что тут такого? Конечно, папа был уже стар, и вряд ли я захотела бы оказаться на месте Элеоноры, но решать ей. И потом дети – это в любом возрасте прекрасно!
Милорадов смотрел на нее вроде как даже с жалостью.
– Вы что, в самом деле не понимаете причин, которыми руководствовалась ваша сестра, желая смерти Элеоноре?
– Нет.
– Ваша сестра хотела таким образом избавиться от соперников.
– Кого?
Милорадов вздохнул и терпеливо разъяснил непонятливой слушательнице:
– Если бы у вашего отца появился еще один ребенок от молодой и бесконечно любимой им женщины, а старые мужья, знаете ли, имеют обыкновение до чрезвычайности привязываться к своим молодым женам, есть у них такая привычка, не думаете ли вы, что отец мог пожелать обеспечить материально именно этого отпрыска? Маленького, беззащитного и обожаемого последыша?
Мариша молчала. А в самом деле, как она не подумала о таком развитии сценария? Конечно, родись у папы еще один ребенок, он бы захотел помочь материально именно этому малышу. Но это было бы даже и справедливо. Ведь такому маленькому и пока что беззащитному деньги были нужнее, чем его двум взрослым дочерям, вполне уже самостоятельным особам. Она так прямо следователю и сказала. И увидела, как посветлели его глаза.
– А вот ваша сестра подумала иначе, – вздохнул он. – Она каким-то образом узнала о беременности Элеоноры, скорее всего, проследила за ней или подслушала разговор, сделала для себя вывод, что ребенка Элеонора ждет от вашего отца, и решила упредить возможное развитие событий. Ваша сестра не собиралась делиться своим наследством ни с кем, а уж с каким-то там младенцем и его матерью и подавно.
– И что же она сделала?
– Ею был нанят исполнитель, вернее, исполнительница. Эта женщина получила от вашей сестры крупную сумму в качестве аванса и приступила к выполнению поставленной перед нею задачи. Должен сказать, что в деле убийства Элеоноры они обе проявили недюжинную фантазию. Алиби вашей сестры на время смерти Элеоноры было безупречно. Она постаралась раздобыть себе самое лучшее алиби, какое только возможно. Устроила себе и своему приятелю привод в полицию. И как раз в тот момент, когда несчастная, ни в чем не повинная жертва прощалась с жизнью, ваша сестрица закатила концерт перед работниками службы охраны супермаркета. Расчет ее был верен. В супермаркете повсюду камеры, они фиксируют не только происходящее, но и время, когда и что происходит. Про полицию и говорить нечего. Алиса лично проверила, чтобы в протоколе задержания было проставлено время, когда они с приятелем оказались в участке. Я беседовал с дежурным, который составлял протокол. Эта деталь поведения задержанной показалась ему особенно странной, и он ее запомнил.
Мариша слушала и не верила. Но следователь продолжал:
– Также вашей сестрой и ее сообщником, всю степень вины которого нам еще предстоит выяснить, был найден человек, которого впоследствии можно было бы обвинить в убийстве Элеоноры. Этакий козел отпущения их собственных грехов.
– Козел отпущения? – пробормотала Мариша вопросительно.
И следователь охотно откликнулся:
– Был у иудейского народа такой обычай в древности – выбирать из стада одного из козлов, на которого символическим образом священниками возлагались грехи всего племени. Затем животное изгонялось в пустыню, где его убивали дикие звери, либо забивалось камнями самими членами племени.
