Я огляделась по сторонам и открыла дверь архива.
Передо мной оказалась очень большая комната, плотно заставленная бесконечными стеллажами с самыми разными папками. Папки были средних размеров, большие и просто огромные, папки были картонные, с матерчатыми завязками вроде ботиночных шнурков, более современные пластиковые и вовсе допотопные – с хитрыми металлическими застежками. Были папки толстые, распухшие от обилия бумаг, и совсем тоненькие.
Найти что-нибудь в этом безбрежном море бумаг было бы явно невозможно, да я и не ставила перед собой такой задачи, хотела только узнать, здесь ли работал загадочный Леонид Борисович.
Я наугад вытащила с полки одну из этих папок, открыла ее и тут же громко чихнула от многолетней пыли. Видно, эту папку до меня лет двадцать никто не открывал.
– Кто здесь? – донесся из-за стеллажа тонкий испуганный голос. – Амалия, это вы?
Опять Амалия! Да она меня просто преследует!
Я осторожно поставила папку обратно на полку и двинулась на голос.
Обойдя стеллаж, я увидела кое-как втиснутый за него обшарпанный канцелярский стол (назвать его офисным не поворачивался язык, до того он был старый и нелепый). За этим столом сидела бледная особа лет шестидесяти с перекошенным от страха лицом. Особа эта идеально подходила под популярное определение «канцелярская крыса» – серенькие жидкие волосики, остренький крысиный носик, детский костюмчик мышиного цвета… правда, крысы обычно бывают наглыми и агрессивными, а эта выглядела робкой и забитой. Глядя на меня снизу вверх, она испуганно перекладывала на своем столе какие-то бумажки.
Вспомнив слова разговорчивой уборщицы, я придала себе грозный и решительный вид и проговорила убедительным начальственным тоном:
– Контрольно-ревизионное управление. Инспектор Грызунова. Плановая проверка!
Канцелярская крыса побледнела еще сильнее (если, конечно, это было возможно), затряслась и принялась перекладывать свои бумажки с удвоенной скоростью. Видимо, она хотела этим доказать свое служебное рвение или просто таким способом успокаивала нервы.
– Я ни… ничего не знаю! – пискнула несчастная женщина.
Даже стало ее немножко жалко, но нужно было играть свою роль, и я строго осведомилась:
– А где ваш начальник?
– Леонида Борисовича нет уже четвертый день… наверное, он заболел… домашний телефон тоже не отвечает…
– Очень своевременно он заболел! – произнесла я тоном сурового следователя из милицейского сериала. – Как раз перед проверкой! Очень подозрительно!..
Неожиданно на щеках канцелярской крысы выступили неровные красные пятна. Она приподнялась из-за своего стола и горячо, взволнованно выпалила:
– Как вы можете так говорить?! Леонид Борисович – замечательный, кристально честный человек! И прекрасный руководитель! Под его чутким руководством наш отдел достиг необыкновенных результатов! У нас не пропала и не пострадала ни одна единица хранения! Мы своевременно проводим плановые инвентаризации!
Так-так, похоже, этого Леонида Борисовича здесь просто на руках носят… Я сосредоточилась, вспомнила подходящие к случаю выражения и сурово произнесла голосом своей мамочки, когда она в очередной раз принимается читать мне нотацию:
– Не надо меня агитировать! Я сама разберусь, кто прав и кто виноват! А как у вас с использованием подотчетных средств?
Я даже сама удивилась, откуда я знаю такие выражения. Пожалуй, последняя фраза была лишней: какие тут, в архиве, могли быть средства? Однако моя несчастная собеседница при этих словах еще больше разволновалась, снова побледнела, схватилась за сердце и дрожащим голосом воскликнула:
– Клевета! Это все бессовестная клевета его недоброжелателей! С этими командировками все было в полном порядке! Я их сама оформляла, вы можете убедиться – каждая бумажка на месте! – И с этими словами она протянула мне какую-то книгу в картонном переплете, на обложке которой было аккуратно выведено округлым школьным почерком: «Журнал учета командировок».
Крыска развернула передо мной журнал учета и ткнула сухим тонким пальчиком в какую-то страницу:
– Вот, видите? Все в полном порядке!
Я ничего не понимаю ни в командировках, ни в журналах учета, но, чтобы не выйти из роли, сделала вид, что внимательно разглядываю развернутую передо мной тетрадь. И действительно разглядела какие-то билеты, квитанции… в глаза мне бросились фамилия командированного – Варшавский и знакомое название – Лебяжье.
Я насторожилась.
– Это что – командировка в Лебяжье? – проговорила я прежним строгим голосом. – Это поселок на берегу Финского залива? Что там делал Леонид Борисович? Какое отношение этот поселок имеет к архивным документам?
– Он проверял на месте наличие инженерных коммуникаций, упомянутых в архивных документах, – с готовностью сообщила мне собеседница. – Леонид Борисович необыкновенно ответственный человек… он крайне щепетильно относится к своим обязанностям! Другой на его месте не стал бы проверять каждый документ, но он не таков, он лично вдается в каждую деталь…
– Ясно, – пробормотала я. – Позвольте-ка… я ознакомлюсь с этими документами… где у вас можно расположиться?
– Пожалуйста, вон там… – Женщина крайне неохотно выпустила из рук журнал учета командировок и показала мне в закуток за следующим стеллажом. Заглянув туда, я увидела еще один обшарпанный стол. Вообще этот архив представлял собой самый настоящий лабиринт, где можно было бы при желании спрятать все, что угодно… или кого угодно. Наверное, здесь хорошо играть в прятки. Правда, трудно представить здешних сотрудников за этой игрой… Я едва сдержала улыбку, напустила на себя еще большую суровость и направилась к свободному столу, сжимая под мышкой журнал учета командировок.
Собственно, я не знала, что хотела там найти. Стоило, конечно, проверить, в какие дни Леонид Борисович ездил в Лебяжье, и сравнить эти даты с рассказом Кирилла, Родиного соседа. Кроме того, меня чрезвычайно заинтересовало то, что здешняя запуганная сотрудница, услышав посторонний чих, назвала меня Амалией. Неужели в этом техническом архиве все же работает моя знакомая – Амалия Львовна? Значит, мне не померещилось ее лицо в толпе сотрудников института… Если это действительно она, то не многовато ли в этом странном деле совпадений?
Я уселась за стол, раскрыла перед собой журнал учета командировок и только хотела приступить к его изучению, как громко хлопнула входная дверь архива.
Я осторожно раздвинула папки на ближнем стеллаже и выглянула в образовавшийся просвет, как в амбразуру. В дверях архива действительно стояла та самая тетка в доисторических очках и с большими странностями, дома у которой я пила чай с печеньем. Вот еще не хватало встречи!
– Амалия Львовна, где вы постоянно ходите? – подала голос канцелярская крыска. Но на этот раз голос ее был не робким и запуганным, а неприязненным и враждебным. – Пока вы пропадаете неизвестно где… между прочим, в рабочее время… другим приходится за вас отдуваться! Между прочим, пока вас не было…
