Рик хрипло засмеялся. Звук казался неуместным в атмосфере гостиной, наполненной мягким светом раннего вечера.
– Знаешь, в чем ирония? Даже если Митч решил, что он может жить по твоим правилам, и вы оба признаетесь друг другу в вечной любви, нет никакой гарантии, что хотя бы один из вас будет счастлив.
Ее сердце словно превратилось в кусок свинца.
– Твой отец говорил, что любит твою мать, но это не мешало ему ее бить. Моя мать утверждала, что любила моего отца – хотя она так и не призналась, кто это был, – но я не видел, чтобы это приносило ей хоть какую-то радость. Весь наш район полон историями страданий, и разбитых сердец, и…
– Ты совсем не помогаешь, Рик! – перебила его Таш, пока он не расстроил ее еще больше. – Любовь не может быть такой печальной и ужасной. – Она смотрела на него сердито, ненавидя за эти слова, хотя в глубине души знала, что он говорит правду.
Но Рик поднял голову так, будто забыл добавить что-то важное.
– Ты права. – Он мягко улыбнулся. – Помнишь Шмидтов?
Таш улыбнулась в ответ. Шмидты, пожилая супружеская пара, жили через улицу от той, где выросла Таш. У них не было детей, и теперь она понимала, что, скорее всего, для них это было большим горем. Может, поэтому они постоянно приглашали местных детей к себе выпить молока с печеньем.
– Венский шоколадный пирог миссис Шмидт был лучшим на свете. – Она теребила сережку. – Однажды миссис Шмидт призналась мне, что мистер Шмидт – единственный мужчина, с которым она была. Они поженились, когда ей было восемнадцать, а ему двадцать два. Она сказала, что каждый день благодарна за то, что вышла за него замуж. Это была сорок пятая годовщина их свадьбы.
Рик вытянул ногу и посмотрел в пол.
– Мистер Шмидт говорил мне, что самая лучшая часть дня для него наступала тогда, когда он возвращался домой после работы и видел миссис Шмидт.
– Они любили друг друга, они были счастливы. Некоторым людям везет.
Так в чем их секрет?
Таш покосилась на Рика.
– Ты когда-нибудь был влюблен?
Он покачал головой.
– И не хочешь, да?
– Мне кажется, что игра не стоит свеч.
В этих словах было много правды. Но… Таш глубоко вздохнула.
– По-моему, если получится сделать все правильно, то любовь может стать самой важной и лучшей частью жизни.
– Это серьезное «если», Таш.
Едва у нее на душе полегчало, как Рик снова все омрачил. Она кивнула. Особенно серьезное «если» для них с Митчем.
Рик ушел, а Таш осталась в тишине и выдохнула. Теперь, по крайней мере, она знала, чего хочет. Она хочет выяснить, смогут ли они с Митчем быть счастливы вместе.
Плюхнувшись на диван, она закатила глаза.
– Проще простого. Конечно.
Серьезность происходящего снова стала давить на нее, и Таш вскочила, пытаясь ее прогнать. Схватила книгу с рецептами. Все по порядку. Она должна выбрать торт на завтра. Может, когда она справится с этим, то будет готова разбираться с более серьезными проблемами.
На самом деле можно приготовить торт сегодня. Она уже купила все экзотические ингредиенты. Можно испечь его сегодня, а завтра сделать глазурь.
И тут ей в голову пришла идея.
Митч хотел защитить ее от всего зла в мире. Но это было невозможно, он должен был это понимать. Он просто считал, что в ее жизни существует больше опасностей, чем в его собственной. Что, если Таш сможет показать ему, убедить его, что ей не нужна защита? Она может говорить ему об этом до посинения, и он не поверит. Но если он увидит ее в действии…
Глава 9
Рик, как и обещал, ушел утром. Можно было не беспокоиться о том, что он неожиданно выйдет из гостевой спальни и увидит ее нервозность: Таш мерила шагами гостиную. Почему она не назвала Митчу точное время встречи вместо неопределенного «поздним утром»? Она бросила взгляд на часы – 10:28. Это уже середина утра? А в одиннадцать наступит позднее утро?
Она заставила себя остановиться и посмотрела вокруг. Она сделала глазурь для торта и даже добавила декоративную обсыпку. Вымыла посуду. На столе были тарелки и салфетки. Кофе варился в новой кофемашине, насчет этого Митч был прав: свежесваренный кофе вкуснее.
Больше делать было нечего, оставалось только ждать.
Раньше ее никогда не беспокоило ожидание. Она снова начала вышагивать по комнате.
«Раньше ты никогда не боролась за истинные желания своего сердца».
Верно подмечено.
Наконец она услышала, как перед домом останавливается машина, и сердце попыталось пробиться сквозь ребра. Она вышла в холл в то же мгновение, когда Митч поднялся на крыльцо. Они посмотрели друг на друга сквозь решетчатую дверь. Или, скорее, начали пожирать друг друга взглядами. Таш открыла дверь.
– Заходи.
– Спасибо. – Митч придвинулся, чтобы поцеловать ее, но Таш отступила.
– Я не хочу все усложнять…
– А разве поцелуй может что-то усложнить? Я думал, что все тебе объяснил.
На секунду она готова была соблазниться поцелуем, сделать именно так: отправиться сначала в постель, а позже приступить к разговорам.
Но тогда – на что еще она поддастся? От чего откажется?
Таш отступила на шаг.
– Ты сказал, что нам нужно поговорить. Давай поговорим. Если ты пришел только чтобы…
Он прижал палец к ее губам.
– Не говори, – предупредил он.
Таш долго смотрела на него и в итоге кивнула. Надо перестать быть такой вспыльчивой, если она хочет, чтобы этот разговор хоть к чему-нибудь привел.
Митч убрал палец.
– Я действительно хочу поговорить.
Тяжело вдохнув, Таш повернулась и повела его в гостиную.
– Приготовься восторженно ахать. – Она подошла к столу и сняла крышку с торта. – Та-дам.
Митч уставился на торт, один уголок рта у него подергивался.
– Ты действительно его испекла?
Но намечающаяся улыбка растаяла, когда он огляделся по сторонам.
Таш подавила вздох.
– Да, Рик остановился у меня, но сейчас ушел.
Митч повернулся к ней и внимательно посмотрел ей в глаза. Таш постаралась игнорировать осуждение в его взгляде. Надо держать себя в руках, иначе все закончится дракой. Она указала на торт.
– Я купила книгу рецептов. Это апельсиновый с лимонной глазурью.
В конце концов Митч отвел взгляд и кивнул.
– Выглядит потрясающе.
Они стояли так еще несколько секунд, пока Таш не нашла в себе сил сдвинуться с места. Она снова накрыла торт и налила им кофе, не пролив ни капли, поставила кружки на стол.
