– Готова к новым приключениям?
Таш вынырнула из своих мыслей, выпрямилась и кивнула.
– Конечно готова.
На улице Митч поправил рюкзак на плечах.
– Что мы будем делать? Куда пойдем? – Ей было совершенно необходимо думать о чем-то безопасном.
– Мы идем на прогулку.
Остальные вопросы так и не слетели у нее с языка, когда Митч протянул руку, взял ее ладонь в свою и повел по тропинке через эвкалиптовый лес. Она неотрывно смотрела на их соединенные руки, и внизу живота снова начал разгораться огонь.
– Ты… э-э-э… боишься, что я споткнусь?
Он широко улыбнулся:
– Не-а. Просто захотел взять тебя за руку, Таш. Ты не против?
Она была уверена, что должна быть против, но покачала головой и тихо ответила:
– Нет.
– Отлично.
«Что, дальше ты позволишь ему себя поцеловать? Заняться с тобой любовью? Тут-то ты точно будешь не против!»
Митч сжал ее руку, а потом отпустил.
– Дальше некоторое время надо идти гуськом и постараться не шуметь.
Послеполуденный свет просачивался сквозь вершины деревьев. В кронах раздавалось птичье пение. Она узнала смех зимородка-хохотуна и выщелкивание трех соек, а еще увидела сновавших между ветвями черношапочных манорин и краем глаза заметила промелькнувшего расписного малюра. Треск цикад то прекращался, то начинался снова, подчиняясь собственному неведомому ритму. Таш обожала это время дня и теперь позволила звукам и запахам леса заполнить ее мысли, позволила себе расслабиться.
Они шли уже примерно десять минут, когда Митч остановился. Приложил палец к губам, а потом указал на поляну перед ними. Он осторожно прошел вперед, и она последовала за ним. И наконец увидела то, ради чего они сюда пришли. Кенгуру.
На самом деле это были валлаби – меньшие по размеру родственники кенгуру, – но ее не так уж волновали детали, когда она с раскрытым ртом присела на корточки рядом с Митчем и стала наблюдать за ними.
Их было по крайней мере дюжина, и они довольно щипали траву на полянке. Сжав руку Митча, Таш улыбнулась и указала на детеныша в материнской сумке. Митч показал ей еще одного.
Таш не могла вспомнить, когда в последний раз видела кенгуру – или валлаби – в естественной среде обитания. Она смотрела, упиваясь их необычностью: длинными ушами и крохотными передними лапами, тем, как они балансировали на сильных хвостах, и милыми вытянутыми мордочками детенышей. Иногда из сумки показывалась не мордочка, а задняя лапа.
В то же время Таш не могла не чувствовать на каком-то первобытном уровне близость Митча, твердость его тела, тепло плеча, прижимавшегося к ее плечу.
Поднялся ветерок, и самый крупный самец выпрямился, нюхая воздух. Без предупреждения, все они ускакали в глубь леса.
Поднявшись, Таш не могла убрать с лица широкую улыбку.
– Это было потрясающе!
Он улыбнулся в ответ.
– Я решил, что тебе понравится. Понимаю, это не то же самое, что посещение заповедника, где ты могла бы их погладить и покормить, но…
– Это даже лучше, – сказала Таш искренне.
Солнце начало садиться, и тени удлинялись. Митч снял рюкзак с плеч. Интересно, ее телефон все еще там? Хотя теперь это было ей не так уж и важно. Он покопался внутри, вытащил бутылку воды и факел. С зажженным факелом он ходил от дерева к дереву, ища что-то. Прошло, наверное, минуты две или три, пока он не нашел то, что искал.
– Смотри! – Он подозвал ее ближе, так чтобы она могла проследить, куда указывает его рука.
– Ой! – Она придвинулась ближе к дереву. – Коала!
Она смотрела и смотрела. Коала не двигался. Он явно спал. Оказывается, коалы спят до двадцати часов в сутки. Таш отказывалась отводить с него взгляд, боясь, что он исчезнет.
– Никогда раньше не видела коалу не в заповеднике.
– Здорово, правда?
– Самое милое животное на земле, по-моему.
– Ну не знаю. – Она почувствовала улыбку в его голосе. – Не уверен, что ты посчитаешь их более милыми, но, если ты готова немного посидеть на бревне, к нам могут выйти опоссумы.
Таш не двинулась к бревну. Вместо этого она повернулась к Митчу. Он не смог дать ей доску для серфинга, но устроил подводное плавание. Водных велосипедов в округе не было, но он достал байдарку. В меню не было пиццы на заказ, но он нашел способ приготовить ей рыбу с жареным картофелем. А сейчас он делился с ней волшебством местной дикой природы.
Он постарался дать ей все, чего она хотела от отпуска. И даже больше: он заставил ее забыть о той опасности, что ожидала ее дома.
– Ты подарил мне просто идеальные несколько дней, Митч.
– Я рад.
Этот человек сам испытал столько боли и страданий, но все, чего он хотел, – это облегчить жизнь окружающим. Как Таш могла так в нем ошибиться…
Она не могла понять, действительно ли у него потемнел взгляд, или просто темнота вокруг стала глубже.
– Ты помог мне забыть обо всех бедах.
– Как я и планировал.
Она придвинулась ближе и вдруг почувствовала себя живой как никогда.
– Не знаю, как смогу тебя за это отблагодарить.
Таш подняла руки и медленно прижалась к груди Митча. Не понять, почему его дыхание сбилось или почему его сердце быстро билось под ее ладонью, было невозможно.
– Таш.
Ее имя прозвучало низко и хрипло, и она догадывалась, что оно должно было бы быть предупреждением, но получилось нежной лаской. Она поднялась на цыпочки, чтобы прикоснуться губами к его губам. Руки Митча поднялись к ее плечам, словно собираясь оттолкнуть, но губы раскрылись для нее, и их языки переплелись. У него был вкус моря, и она забыла, кто кого целовал, когда их тела прижались друг к другу, ища контакта и желая его еще больше.
Наконец Митч отстранил ее от себя, дыша тяжело, словно только что пробежал марафон.
– Не надо так меня благодарить, Таш.
Она сжала его предплечья, чтобы не упасть.
– Это перестало быть выражением благодарности после первого поцелуя.
– Ты сама сказала, что это плохая идея.
– Когда?
– Сегодня днем ты предлагала только дружбу. Утром ты отступила, когда я попытался тебя поцеловать. – Он цедил слова сквозь зубы, и Таш видела, каких усилий ему стоило контролировать себя.
– У меня, наверное, галька в голове была. – Она вцепилась пальцами в ткань его рубашки.
Митч тяжело вздохнул.
– Ты сам думаешь, что это плохая идея?
– Предполагалось, что я буду тебя защищать и охранять.
