– Спасибо, – кивнул Ник.
Сэмми улыбнулась.
– Я же говорила, вы для меня всего лишь модель.
Ей надо заставить его расслабиться. Судя по тому, как охотно он рассказывал о предметах костюма адвоката, лучше всего поговорить с ним сейчас о работе.
– Расскажите о судебном заседании, чтобы мне было легче понять, в каком месте вас снимать.
Она уже прекрасно знала, где будет его снимать, поскольку обычно заранее изучала интерьер и прикидывала, где, что и как лучше сделать.
– Прямо перед нами кафедра судьи.
– Здесь он стучит молоточком, верно?
Ник рассмеялся.
– Похоже, вы посмотрели немало сериалов. У английских судей нет молоточков.
Она знала, но ему не стоит об этом догадываться. Похоже, ее план работает. Проблема лишь в том, что он смеется так сексуально, что теперь ей самой сложно сосредоточиться на работе и не думать о его внешней привлекательности.
Нет, сейчас Сэм совсем не планировала новый роман. Работа отнимала слишком много времени, кроме того, ей еще нужно время, чтобы прийти в себя после отношений с очередным мистером Ошибка. Как правило, попадавшиеся на ее жизненном пути мужчины либо бежали без оглядки, узнав о ее прошлом, либо решали, что должны вести себя по-рыцарски и стремились огородить ее от всего плохого, создавали вокруг плотный кокон, в котором она не могла дышать. И никто не видел в ней просто женщину.
Возможно, они и правы, и ее нельзя уже назвать настоящей женщиной, не стоит обвинять только их.
После того как Брин разбил ей сердце, Сэмми решила, что безопаснее будет посвятить себя работе, семье и друзьям.
Несколько месяцев назад она работала фотографом на свадьбе, и в какой-то момент ей стало грустно – еще двое ее друзей полюбили друг друга и решили свить гнездо. Разумеется, она была рада за них обоих, но почувствовала себя одинокой. Ей даже стало себя жалко. Ведь, даже если она встретит своего мужчину, никто не сможет дать гарантию, что у этой истории будет счастливый конец. Только не в том случае, если он захочет иметь детей. Их она не сможет ему дать.
Сэмми отбросила печальные мысли. Хватит себя жалеть. У нее прекрасная жизнь, рядом любящая семья, друзья, которые готовы разделить с ней как радость, так и горе, и работа, которую она действительно обожает. Желать большего было бы наглостью с ее стороны.
– Значит, нет. Хорошо. Что дальше?
– Итак, здесь располагается секретарь суда, здесь пристав, а тут человек, который ведет звуковую запись процесса или стенографирует. – Он прошел вдоль рядов. – А здесь скамья барристеров. Впрочем, мы стоим, когда обращаемся к суду. Барристер, который ведет защиту, располагается ближе к присяжным, а выступающий на стороне обвинения – рядом со скамьей свидетелей. Солиситоры сидят за барристерами, там, где и ответчики. Дальше расположены скамьи для публики и прессы.
– Полагаю, имеет смысл снимать вас на том месте, которое вы обычно занимаете во время процесса, – вынесла решение Сэмми. Именно так она и планировала. – Не могли бы вы пройти туда?
– Одетым? – неуверенно спросил Ник.
– Да, – улыбнулась она. – Сейчас – да. Если не возражаете, не могли бы вы накинуть мантию – я проверю свет.
Ник кивнул и сделал, как она просила. Когда он встал у скамьи, она заметила, что он опять нервничает.
– Послушайте, ведь ваша фотография не появится на первых полосах газет с оскорбительным заголовком. Идея создания календаря – сделать художественные снимки красивых людей. Если вы считаете, что скамья недостаточно защищает вас, можете взять, например, бумаги. Обычно у вас есть с собой какие-то документы, папки с розовой ленточкой?
– Записи клиента. У защиты с розовой ленточкой, у обвинения с белой.
Сэм вздохнула:
– Пожалуйста, постойте спокойно несколько секунд.
Ник повиновался, и ей удалось быстро сделать несколько снимков. Она подошла к Нику и показала их:
– Видите? Конечный результат будет выглядеть по-другому, но в целом композиция сохранится. Вы понимаете, что ваше человеческое достоинство не пострадает?
– Простите. – Ник опустил глаза. – Я понимаю, что смешон, но это ведь очень далеко от того, чем я занимаюсь ежедневно.
– Так вели себя все модели для этого календаря, – усмехнулась Сэмми. – За исключением актера. Он ощущал себя вполне комфортно. Полагаю, ему и раньше приходилось проделывать нечто подобное. Во имя искусства, разумеется.
– Разумеется, – кивнул Ник. Лицо его по-прежнему оставалось тревожным.
– Но ведь в суде вы тоже выступаете, разве это не сродни актерству?
– В некоторой степени, возможно. Но, как я сказал, в это время я полностью одет.
– Да, ваша работа особенная. Не сомневаюсь, близкие вами гордятся.
– Надеюсь, моя сестра и племянник.
– Он лечится в отделении, верно?
Ник кивнул:
– Сейчас болезнь Зандера в состоянии ремиссии.
Внезапно Сэм поняла, почему он пошел на это. Он надеялся, что судьба проявит милость к племяннику, если он примет участие в благотворительном проекте. Ее собственная сестра молила о том же, Дженни стригла волосы вместе с Сэм. Каждые два года.
У нее возник вопрос, почему отец Зандера не выказал желания позировать для календаря, но решила, что Ника выбрала семья, потому что он более фотогеничен.
В любом случае ее не должно это заботить, она здесь для того, чтобы выполнить работу.
– Прекрасно, можем начинать. В помещении нет окон, в дверь без предупреждения никто не войдет, поэтому можете спокойно раздеваться, а я все подготовлю.
У Ника не было никакого желания раздеваться. Никакого.
Но он дал слово и не мог его нарушить.
– Что мне надеть? – поинтересовался он.
– Парик, воротничок и эти ленточки. Сделаем несколько снимков без мантии, а потом в ней. Вы не проигнорировали мои рекомендации, чтобы на теле не оставались следы от одежды?
– Нет.
– Отлично. Приступим.
Ник пребывал в крайней степени смущения. Кроме того, ему было непривычно находиться в воротничке без сорочки. Он накинул мантию и направился к скамье. Шелковая ткань успокаивающе облегала тело.
– Вы можете сесть, – сказала Сэмми. – И взять бумаги.
Как хорошо, что он случайно захватил с собой папку.
– Вы не носите очки?
– Нет.
– Жаль. Надо было мне захватить с собой несколько на выбор.
– Зачем мне очки? – нахмурился Ник.
– В них человек выглядит умнее и серьезнее.
Он не понял, смеется она над ним или нет, но решился посмотреть ей прямо в глаза и увидел хитринку.
