А теперь в ее жизни появился Патрик. И что с этим делать?
Патрик прервал ее размышления.
– Ты планируешь повидаться с отцом?
– Ты сочтешь меня ужасной, если я скажу «нет»?
В его улыбке сквозило понимание, растрогавшее ее чуть не до слез.
– Конечно нет. Это исключительно твое решение.
Либби побарабанила пальцами по подлокотнику кресла.
– Я написала ему пару писем и, конечно, позвонила, когда мама…
– Он был на похоронах?
– Нет. Я должна была написать прошение тюремному начальству, но не смогла. Я была практически не в себе. К счастью, родители приобрели участки в Коннектикуте, где родился отец. Они даже оплатили похоронные услуги, хоть об этом мне не пришлось волноваться.
– Он пишет тебе?
– Только два раза. Думаю, ему стыдно и неловко. Но больше всего он злится, что попался. Мой отец придерживается теории, что уклонение от уплаты налогов не есть в сущности преступление, пока тебя не схватят за руку.
– Не он один так считает.
– Это все равно не оправдание.
– Сколько ему сидеть?
– От семи до десяти лет. На кону были очень большие деньги. И он не выглядел перед судьей раскаявшимся.
– Тюрьма меняет людей. Может быть, он поймет, что существуют иные ценности.
– Надеюсь… – На самом деле Либби сомневалась, что тюрьма исправит отца.
Патрик наклонился вперед и указал ей на вид из иллюминатора:
– Смотри, уже видны очертания небоскребов, скоро будем на месте.
Либби охватила нечаянная грусть при виде знакомых силуэтов. Патрик не промолвил ни слова, лишь подхватил пальцем невольную слезинку, скатившуюся по щеке Либби. Затем он передал ей чистый носовой платок.
– Это теперь уже не мой дом, – с трудом вымолвила Либби.
Патрик обнял ее за плечи.
– Нью-Йорк навсегда останется твоим родным городом, ведь ты здесь родилась и провела детство. Не зря говорят, что время лечит. С годами твоя боль утихнет.
– Надеюсь, что так и будет.
– Силвер-Глен прекрасное место, чтобы начать новую жизнь. Я знаю, ты приехала сюда, чтобы залечить душевные раны и обрести финансовую независимость. Матушка была бы на десятом небе от счастья, если бы ты решила остаться в нашем городке навсегда.
– А ты, Патрик? – Вопрос вырвался у Либби непроизвольно. – Не отвечай, – тут же сказала она. – Сама не знаю, зачем спросила.
Лицо Патрика оставалось бесстрастным.
– Мне нечего скрывать. Ты знаешь мое отношение к браку. Я думаю, что ты относишься к разряду женщин, ратующих за постоянные взаимоотношения. Может быть, ты обретешь их в Силвер-Глен. Не знаю.
– Не нужно меня опекать, – медленно сказала Либби. – Если ты помнишь, я предложила остановиться в одном номере.
– Отношения, которые начались в экстремальной ситуации, обычно не выдерживают проверку временем.
Либби нахмурилась.
– Сейчас ты похож не на тридцатилетнего парня, а на вредную старуху, которая учит всех жить.
Патрик сжал челюсти.
– Это наша первая ссора?
– Нет, – огрызнулась Либби, – первая была, когда ты обозвал меня неудачницей.
– Теперь многое становится ясным, – пробормотал Патрик, окинув Либби яростным взглядом. – Это все рыжие волосы.
Я избавил бы себя от многих переживаний, если бы знал, что женщина, которая пришла на собеседование, не серая мышь, а экзотическая, вспыльчивая злючка.
– Покровитель, да к тому же еще и шовинист.
Голос в интеркоме прервал их ссору:
– Извините, мистер Кавана, мы прибыли.
Либби внутренне содрогнулась, расстроившись не на шутку. Неужели пилот слышал их ссору? Схватив пальто и засунув руки в рукава, Либби сгребла сумку и, переступив через ноги Патрика, стремительно направилась к выходу. Он не стал ее догонять, якобы замешкавшись из-за багажа.
У трапа их поджидал лимузин с шофером в ливрее. Когда Патрик уселся рядом с Либби на заднем сиденье, ее щеки продолжали пылать негодованием.
И как прикажете иметь дело с человеком, который был одновременно честным до жестокости и обаятельным до умопомрачения? Готова ли она на самом деле на короткую любовную интрижку? Пока Шарлиз не вернется из декрета? Тогда и роман, и работа закончатся в один день?
Патрик взял ее за руку.
– Прекрати злиться.
Грудь Либби бурно вздымалась. Она буравила его пылающим взглядом, способным растопить айсберг.
– Я передумала. Я буду жить в отдельном номере. Работа мне нужна больше, чем ты.
Патрик погладил ее запястье.
– Не сходи с ума, моя красавица. Мы в Нью-Йорке. Одни. Вдали от моей семьи, обожающей вмешиваться в мои дела. Мы можем делать все, что хотим.
Его голос оказывал на Либби гипнотическое действие. Глубокий и чуть хрипловатый с плавной интонацией заклинателя змей. Перед таким невозможно устоять. Ее охватила внутренняя дрожь.
– Думаешь, я легко поддаюсь уговорам?
Патрик перевернул ее руку и поцеловал в ладонь.
– Ты совсем не простая, а чертовски сложная натура, Либби. Всякий раз, когда я думаю, что разгадал тебя, ты в очередной раз удивляешь меня.
Либби поймала взгляд шофера в зеркале заднего вида. Он удивленно приподнял бровь. Либби снова смутилась и уставилась в окно.
– Не сейчас, Патрик. Мы почти приехали.
Патрик отпустил ее руку и чуть отодвинулся. На его лице блуждала загадочная улыбка, и Либби вдруг захотелось стереть ее поцелуем. На ее счастье, в этот момент машина подъехала к месту назначения. Пока Патрик расплачивался, Либби выскользнула из автомобиля и крепче запахнула пальто, стараясь укрыться от пронизывающего ветра.
– Где наш багаж? – беспокойно спросила она, вдруг вспомнив об одолженных ей Мейв дорогих чемоданах с ее новой одеждой.
– Водитель повез их в «Карлайл». Они побудут в камере хранения до нашего заселения.
Патрик взял Либби за руку.
– Пойдем. Мы прибыли чуть раньше назначенного времени, но я хочу убедиться, что все готово. Он пропустил Либби через вращающиеся двери и направился с ней к лифту. К счастью для Либби, лифт был заполнен до отказа, и им не пришлось разговаривать.
На двадцать седьмом этаже они вышли. Их встретила безупречная секретарша в приемной. За ее спиной сияли платиновые буквы «Пибоди Рашфорд». Либби сняла плащ и с любопытством огляделась. Ей трудно было представить, что руководство и топ-менеджеры этой первоклассной фирмы будут участвовать в экстремальных походах Патрика.
