– Что случилось с Полиной? – спросил профессор, и у него похолодело все внутри.
– Она в больнице, но состояние стабильное. Давайте переберемся в более удобное для разговора место, и я все вам расскажу. Повторяю: если вы не отказываетесь поговорить со мной.
– Да, да, конечно… Господи, что же случилось? Я отвечу на все ваши вопросы. Только мне необходимо позвонить жене.
– Не волнуйтесь, я ей звонил, все объяснил. Она едет сюда.
– Что ж, тогда я готов. Руководите.
* * *
Для беседы с профессором Сергей выбрал помещение, на двери которого красовалась потертая табличка: «Место отдыха советского милиционера». То ли по причине распада СССР, то ли по каким-то иным причинам, но комнату посещали редко. Работники органов правопорядка предпочитали отдыхать и работать в своих кабинетах, и помещение использовалось как склад для ненужных вещей и поломанной мебели. Одна часть комнаты была завалена рухлядью, но другая половина вполне подходила для разговора. У стены примостились два довольно хорошо сохранившихся кресла. Сергей обосновался в одном из них, профессор предпочел остаться в инвалидной коляске.
Быстров выбрал это помещение не случайно: хотелось расположить профессора к неформальной беседе – кабинет в этом случае, учитывая, в какой ситуации находился Яковлев последние четыре дня, имел бы обратный эффект. Пока они добирались до места, Сергей успел посвятить Яковлева в некоторые подробности несчастья, случившегося с Полиной. О своих первоначальных подозрениях в адрес профессора он умолчал, дабы не настроить собеседника против себя. Да и выглядеть в глазах Яковлева идиотом в данный момент не хотелось. Жена, несомненно, его просветит, но это будет уже после их разговора, рассуждал Сергей, разглядывая Валерия Аркадьевича. Лицо приятное, мужественное, открытый дружелюбный взгляд, темные волосы, на висках тронутые сединой, крепкие накачанные руки, мускулистый торс. Перед ним сидел сильный, не сломленный судьбой человек. К своему неудовольствию, Сергей Федорович должен был признать, что профессор, даже будучи инвалидом, вполне может нравиться женщинам. Да и ему самому он был симпатичен как личность, что почему-то несколько расстроило Быстрова.
Валерий Аркадьевич, справившись с первоначальной тревогой за Полину, немного успокоился. К разговору он был готов.
– Полюшка… Бедная девочка! Все, что случилось, – ужасно! Но я, признаться, даже не представляю, чем могу вам помочь. Я не видел Полину более десяти лет. Почти не знаю, как она жила все эти годы. Мы очень долго не общались. Возобновили отношения только полгода назад. Полина сама нашла меня через Интернет, у меня свой сайт, там указаны контакты. Вы не представляете, как я был удивлен и рад, необыкновенно рад, получив от нее весточку! Я, конечно, тут же ей ответил. Мы стали переписываться по электронной почте, обменялись телефонами.
– Муж Полины не возражал против ваших контактов?
– Почему он должен был возражать? – искренне удивился профессор. – Наша переписка носила исключительно деловой характер. Тем более Полюшка рассказала мужу о том, что нас связывало с ней много лет назад.
– И что же вас связывало? – осторожно спросил Сергей.
– Об этом не расскажешь в двух словах, – вздохнул Валерий Аркадьевич. – К тому же не совсем понимаю, какое отношение имеет ваш вопрос к делу?
– Валерий Аркадьевич, я спрашиваю не из любопытства. Вполне может оказаться, что корни того, что произошло с девушкой, лежат в ее юности. Так случается довольно часто, а вы, насколько я знаю, были близки с Полиной и знаете о жизни девушки даже больше, чем ее родная мать.
– Вы, право, преувеличиваете. Но, если это действительно важно… – неуверенно сказал профессор. – Хорошо… Я расскажу, только, как я уже сказал, объяснение займет какое-то время.
– Времени у меня достаточно, Валерий Аркадьевич, – подбодрил Яковлева Сергей. – Слушаю вас очень внимательно.
– Не угостите сигареткой, Сергей Федорович? – спросил Яковлев. Сергей кивнул и протянул ему пачку. Профессор закурил, с наслаждением затянулся, выдул дым к потолку. Некоторое время они сидели молча. – Не курил, знаете ли, более четырнадцати лет, зарок себе дал. Как в Америку приехал – бросил. Решил начать жизнь с чистого листа. Не думал я тогда, что придется переписать этот лист сначала еще несколько раз…
* * *
Мечта уехать поселилась у него в душе еще в детстве. Он был влюблен в Америку, его прельщала свобода слова, возможность делать любимое дело и зарабатывать деньги. В Москве молодой преподаватель литературы такой возможности не имел. В двадцать шесть лет судьба подарила Валерию шанс, и он этим шансом воспользовался. Правда, предпочел навсегда забыть, каких нервов ему стоило получить разрешение на работу по контракту в Америке.
Валерия пугали трудностями и одиночеством в чужой стране, но, на зависть всем, подобные трудности его обошли стороной. Удача сопутствовала ему во всем с самого начала: легко удалось наладить отношения с коллегами, студенты его обожали, карьера постепенно шла в гору. Не скучно было и в личной жизни: появилась постоянная подружка по имени Симона, яркая синеглазая хохотушка. Для полного счастья не хватало лишь семьи. Предложение руки и сердца Симона приняла с радостью, началась подготовка к свадьбе. Чтобы уладить некоторые бюрократические формальности, связанные с заключением брака, Валерий, проводив своих студентов на рождественские каникулы, спешно вылетел в Москву.
Москва встретила его хмурыми лицами пограничников и промозглой сырой погодой. Был конец декабря, но шел дождь вперемешку со снегом. Оттепель рыхлила сугробы, превращая их в неприятное грязное месиво, под ногами хлюпала вода, скрывающая под собой скользкую опасность нерастаявшего льда.
Он сел в такси и вдруг почувствовал болезненный укол в сердце, на душе стало тревожно, затряслись руки, перехватило дыхание, захотелось вдруг плюнуть на все и немедленно вернуться обратно в Америку. Сию минуту вернуться, выйти из машины и сесть в самолет.
– Куда едем? – спросил водитель, поглядывая на Валерия. – Ты чего, мужик, такой бледный? После самолета поплохело, да? На-ка вот тебе водички, хлебни, и отпустит. И окошко приоткрой. Погодка правда сегодня неважная…
Заботливый голос водителя снял тревогу с сердца. Валерий выпил воды из бутылки, поблагодарил таксиста, назвал свой адрес… По дороге из Шереметьева на встречную полосу неожиданно вылетела «Волга», таксист, стараясь избежать столкновения, резко крутанул руль, но не справился с управлением, и машина на полной скорости врезалась в фонарный столб. Как потом выяснилось, за рулем «Волги» был нетрезвый сынок одного из генеральских чинуш.
Врачи не верили, что он выкарабкается, – два месяца в коме! Выкарабкался, но тут же захотелось провалиться в беспамятство снова или умереть. Диагноз – серьезная травма спинного мозга, паралич нижних конечностей. Невозможность ходить. Лечащий врач – мировой мужик, не позволил раскиснуть, заставил жить. «Тебе повезло, дружище, – сказал он. – То, что главное для мужчины, у тебя в полном порядке. Это, знаешь ли, большая удача при таких травмах. Встретишь достойную женщину, а таких, поверь, немало. Заведешь детей, все у тебя будет хорошо».
