Моя обида отступила. Напряжение, связанное с вопросом беременности и детей, — тоже попятилось. С великим удовольствием я наблюдала за тем, как величество читает и удивляется. Клянусь, это было поистине смешно!
— М-да… — добравшись до конца листка, протянул король.
Снова взглянул на меня, но шока уже не прятал.
— А что такое «пирсинг»? — после долгой паузы поинтересовался он.
— Проколы. — Я указала на собственные проколотые, но на данный момент лишенные сережек уши и добавила: — В нашем мире их делают в самых разных местах.
Ринарион сильно скривился, как бы намекая на то, что пункт о «благожелательном выражении лица» неосуществим. И хотя реакция монарха ужасно забавляла, и я была готова смотреть вечно…
— Твой список, — требовательно протягивая руку, напомнила я.
— Угу. Как же! — неожиданно огрызнулся король.
Я искренне изумилась, а Ринар…
— Да я нежный юнец в сравнении с тобой! — заявил величество возмущенно. И я не сразу поняла, что речь о содержимом списков. В том смысле, что список оппонента явно проигрывает моему.
В этот раз сдержать улыбку не получилось, и я уже открыла рот, чтобы вновь потребовать документ, но…
— Свет, а давай по-хорошему? — Голос Ринара прозвучал неожиданно серьезно. А еще в нем толика усталости мелькнула.
Именно она, усталость, подсказала, что правитель Накаса действительно не шутит. Он в самом деле готов решать вопрос по-человечески. Учитывая, что для меня тема контракта изначально была фарсовой и желания торговаться вообще не имелось, я тоже посерьезнела и ответила, тщательно скрывая облегчение:
— Давай.
Ринарион улыбнулся и, вновь отставив бокал, аккуратно свернул список. Неспешно убрал бумагу во внутренний карман и подарил мне очень пристальный взгляд. Потом улыбнулся, нагло поманил пальцем и не менее нагло хлопнул себя по колену. И вот глупость — я не оскорбилась, а совсем наоборот…
Я ощутила прилив счастья, настолько огромного, что хватило бы на все существующие миры! Улыбнулась в ответ, плавно поднялась из кресла и направилась к Ринару. Проходя мимо столика, избавилась от бокала, чтобы через миг присесть на королевское колено и обвить шею его величества руками.
— Так-то лучше, — с наигранным неудовольствием пробурчал Ринар.
Невероятно, но в этот раз он посмотрел сначала в глаза и только потом на декольте. Его взгляд заметно затуманился, что вызвало вполне предсказуемый отклик: волну жара, за ней волну холода, следом опять жар вкупе со сладкой яркой судорогой.
— Значит, все должно быть плавно и медленно? — не спросил, а прямо-таки промурлыкал Ринар.
— Очень плавно, очень медленно, — вторя мужскому желанию, прошептала я. И наклонилась, чтобы коснуться таких манящих, таких притягательных губ.
Итог этого поцелуя был опять-таки закономерен… Причем поначалу кое-кто действительно пытался быть степенным и медленным, но темперамент взял верх. Только я, конечно, не жаловалась и не роптала. К счастью добавилось удовольствие — столь же буйное, как и сам Ринар.
ГЛАВА 15
А часом позже, когда первый голод был утолен, я стала свидетельницей занятной картины… Лежа на сильно измятом алом покрывале, наблюдала, как его величество спрыгивает с постели и окидывает пространство цепким взглядом. Затем отходит, подхватывает с пола расшитую золотом и серебром куртку и запускает руку во внутренний карман. А достав два очень знакомых листка, отбрасывает куртку и устремляется к тумбе, стоящей близ кровати…
Правитель Накаса присел на корточки и приложил к углублению в резном узоре свой перстень. После этого перед ним открылся сейф, в котором оба наших списка и исчезли.
Момент слегка удивил, но объяснение оказалось совсем не романтичным. Никаких «хочу сохранить на память о твоем чувстве юмора, милая» не прозвучало. А просто:
— Чтобы Визо случайно не отыскал.
Я вновь удивилась, но тут же поняла: в том, что Визо роется в карманах Ринара, нет ничего особенного. Ведь заниматься одеждой величества — его работа, только и всего.
Учитывая характер слуги и его интриганские наклонности, поступок короля вызвал прилив благодарности. А Ринар эту благодарность точно почувствовал и незамедлительно таким настроением воспользовался.
— Как насчет совместного приема ванны? — щуря свои голубые глазища, хитро предложил он.
Я испытала толику смущения, но, подумав, отказываться не стала. Ну а спустя еще три часа…
Уже чистая и бесконечно расслабленная я лежала в кровати, чувствовала тепло расположившегося рядом мужчины и понимала — нет, не уйду. Даже если станут выгонять и выпихивать, вцеплюсь клещом, но этот мир не покину.
В том же, что касается Ринара — если в процессе совместной жизни он будет хоть изредка вести себя так же, как сегодня вечером, то я согласна на любые условия. И ответных ультиматумов не предъявлю. Хотя…
— Дорогой, — потянувшись, позвала я.
Потом повернулась на бок и, водрузив ладонь на широкую мужскую грудь, принялась выводить пальцами узоры. Ринар точно ничего против склонности к таким вот художествам не имел, но руку мою все-таки поймал. Поднес к губам, поцеловал пальчики и лишь после этого откликнулся:
— Да, дорогая.
Мм… Слово «дорогая» прозвучало в его устах так, что я невольно начала таять. Но от главной цели не отвлеклась и выдохнула:
— Одно маленькое условие с моей стороны все-таки будет.
— Да?
Я улыбнулась наигранному скепсису, который в голосе его величества прозвучал и, будучи на двести процентов убеждена, что в таком пустяке Ринар не откажет, сказала:
— Первый храм. Он останется там, где стоит.
Спальню заполнила тишина — тяжелая и гулкая. А через минуту я услышала:
— Нет.
Ринарион был спокоен, но абсолютно непримирим. Вопрос сохранения Первого храма был не просто решен — он даже не обсуждался. Но…
Я вздохнула поглубже, аккуратно выдернула руку из королевского захвата и приподнялась на локте, чтобы заглянуть в глаза. Спальню освещал свет настенных бра, так что лицо величества я видела неплохо.
Никаких кривляний или желваков на скулах в данном случае не наблюдалось, однако чутье подсказывало — правитель Накаса реально уперся. Вот только…
— Ринар, это святыня, — сказала я мягко.
— Нет, — с прежней непримиримостью отрезал король.
— К тому же храм связывает меня с домом.
На сей раз король промолчал, а я поспешила этим моментом воспользоваться.
— Если ты разрушишь храм, я потеряю связь с родными.
— Не разрушу, а перенесу, — парировал Ринар.
