Варламов сидел на переднем сиденье машины и курил одну сигарету за другой. С него сняли все показания и отправили «домой». Он остался ждать Зотову.
– Поедете со мной в аэропорт, мне нужна ваша помощь, – сухо бросила Елена Петровна.
– В Шереметьево, – тут же дал указание водителю Иван Аркадьевич, и машина тронулась с места.
* * *
– Вот она! В белом! Вошла в зал. Увеличьте это! – Зотова прильнула к монитору. Варламов тут же мягко отстранил ее немного в сторону, чтобы не загораживала телевизор, и тоже внимательно уставился в экран. Они уже около часа сидели в помещении службы безопасности аэропорта и проглядывали записи. – Поразительно, она же сама на себя не похожа!
– Она похожа на мадемуазель Ланж, – потрясенно сказал Иван Аркадьевич. – Я даже не ожидал подобного сходства.
Зотова хмыкнула, но ничего не сказала.
Алевтина огляделась, остановилась у колонны, достала мобильный телефон и приложила к уху.
– Это Мишель ей звонит, – с уверенностью сказал Иван Аркадьевич. – Алевтина на экране закончила разговор и набрала чей-то номер. – А теперь Алевтина звонит мне, половина девятого как раз, – доложил Варламов и задышал как-то часто и тяжело.
Алевтина отключила телефон, подбросила его на руке, обернулась, спрятала руку за спину и сделала два шага назад. Секунда – и девушка той же рукой осторожно поправляла прическу.
– Куда она дела телефон? – изумилась Зотова.
– В помойку выкинула. Позади нее – урна. Она выкинула телефон в урну!
– Зачем?
– Чтобы избавиться от искушения позвонить Мишель и вернуть ей документы. – Варламов неловко потер щеку, провел дрожащей рукой по волосам.
– Сосредоточьтесь, Иван Аркадьевич. Не время сейчас самоедством заниматься. С минуты на минуту появится ОН!
ОН не появился, появилась она: невысокая сгорбленная старуха, похожая на монахиню. В черном платке, темных круглых очках, закрывающих половину лица, и в длинном широком плаще. Она подошла вплотную, что-то сказала Алевтине, протянула ей белый конверт, развернулась и побрела к выходу. Алевтина открыла конверт, достала оттуда листок, с минуту разглядывала. Потом вдруг согнулась в три погибели, и ее плечи стали вздрагивать.
– Что с ней? Ей плохо? – Варламов поднялся, испуганно глядя в экран. – Она плачет?
– Она смеется, – возразила Елена Петровна. – Что-то очень сильно ее рассмешило.
По дороге из аэропорта они молча пытались ответить на одни и те же вопросы: что так рассмешило Алевтину и куда девушка направилась после того, как покинула здание аэропорта? Камера наружного наблюдения ничего не зафиксировала, Аля словно в воздухе растворилась. Зотова предположила, что Алевтина села в чью-то машину. Елена Петровна переписала номера всех машин, которые выезжали со стоянки аэропорта примерно в это время и немного позже. Машин было довольно много, и среди них – три «девятки». У Грушевского тоже были «Жигули» девятой модели. Необходимо было выяснить, принадлежит ли одна из этих машин оператору. Номера авто она уже пробила в отделе информации. Среди владельцев «Жигулей» фамилия Грушевского не числилась, но он мог купить машину по доверенности или оформить ее на кого-то из своих родственников. Так ли это – предстояло выяснить. Если машина его, то это уже что-то! Это косвенное доказательство вины оператора, и можно его брать и раскручивать, а пока у Зотовой на Грушевского больше ничего не было. Ничего! Оперативники осторожно прощупали ближайшее окружение Грушевского, но пока все было «глухо»: никто из знакомых и родственников не работал в тех областях, которые связаны с водой и микробиологией. Поэтому она так надеялась на записи службы безопасности. Одно было ясно: из здания Алевтину выманили запиской, а старуха исполнила роль почтальона. Тот, кто это сделал, провернул все таким образом, чтобы не засветиться. «Умен, чертяка», – подумала Елена Петровна и посмотрела на часы. Стрелки приближались к десяти – день кончился, пора было отправляться домой, ужинать и спать. Елена Петровна широко зевнула и покосилась на режиссера. Варламов дремал на переднем сиденье, голова его покачивалась в такт движению автомобиля. Время от времени Иван Аркадьевич просыпался и неуклюже поправлял съезжающие с носа очки. Что сейчас творилось у него в голове? О чем он думал в данную минуту? О своей любимой «приемной дочери», которой, возможно, уже нет в живых? Зотова болезненно поморщилась – никакой надежды, что Алевтина Сорокина жива, у нее не осталось.
Зотовой вдруг стало жаль его – всемирно известного режиссера: захотелось погладить Ивана Аркадьевича по голове, накормить пельменями и расстелить для него диван. И на кой черт он навязался на ее бедную голову! Этот всемирно известный режиссер!..
От внимательного созерцания седой макушки Варламова Елену Петровну оторвал звонок ее дешевенького мобильного. Звонил оперативник Вениамин Трофимов.
– Елена Петровна… Елена Петровна, тут, в квартире Симаковой, в ее записной книжке – телефон Грушевского! – проорал он в трубку.
– Почему сразу не позвонил?
– Опрашивал соседей и вот что выяснил. Симакова работала не только на Клима Щедрина! Она работала и на Грушевского! Через день убираться к нему приходила. Совсем недавно устроилась. Вы понимаете, что это значит?
– Вот и весь фокус-покус! Только бы не спугнуть его, Венечка! Бери группу и езжай на квартиру Марии Леви! И в прокуратуру ее – по подозрению в убийстве мужа.
– Я не понял, Елена Петровна! Я не понял! Как же так…
– Делай, что тебе говорят! И чтобы все очень шумно прошло. Стукни прессе и на телевидение. Сам знаешь кому. Чтобы сегодня же информация в новостях прошла! Я – в прокуратуру. Буду ждать вас там. С богом, Венечка. Действуй!
– Теперь понял, сделаю!
Варламов тоже все понял.
– Вы ошиблись, – тихо сказал режиссер, разглядывая свои руки. – Я знаю Грушевского очень хорошо – он пустой человек, не эмоциональный, с трезвым взглядом на жизнь и холодным рассудком. Такие люди не способны на сумасшедшую страсть. Отмените все.
– Откуда вы можете знать, на что способен человек? Вы делаете кино – я ищу преступников. Навидалась я за свою жизнь многого и наслушалась, все свидетели по делам в один голос утверждали, что подозреваемый «не способен»… Поэтому не лезьте не в свое дело, Варламов!
– Он не любит ее, впрочем, это действительно не мое дело, – сказал Иван Аркадьевич.
Зотова метнула в Ивана Аркадьевича сердитый взгляд и отвернулась к окну. Теперь она готова была его задушить. Он все испортил, зародив в ее душе сомнения. Идея использовать Марию Леви в игре против Грушевского родилась внезапно. Новая информация, полученная от Трофимова, подтвердила ее версию, и теперь Елена Петровна была уверена на девяносто пять процентов: убийца – Грушевский! Скоро оператор узнает из новостей, что его «роковая любовь» задержана по подозрению в убийстве, которого она не совершала. Как он поступит? Как может поступить фанатик, безжалостно и методично избавляющийся от соперников и обидчиков своего кумира? Примчится ее спасать. Разве нет? Или начнет убивать виноватых? Елена Петровна нервно усмехнулась. В этом случае она очень скоро умрет от его беспощадной руки. Смешно! И почему, собственно, она? Тогда уж пусть сам прокурор умирает! При чем тут она? А вдруг Грушевский не смотрит телевизор? Что же делать? Дождаться утра? Или уже сегодня навестить Грушевского и, не сообщая ему об истинной цели визита, разведать обстановку под предлогом опроса всех знакомых Марии Леви? Заодно и поставить его в известность относительно задержания актрисы. Нет. Надо ждать утра. А пока – уладить все вопросы со звездой и ее адвокатом. Будет, конечно, скандал, но после, когда правда о бескорыстной помощи актрисы следствию по делу смерти ее любимого мужа выплывет наружу, рейтинг звезды подскочит до небес. Осталось одно – доступно обрисовать столь «радужную» перспективу самой Марии Леви. Сложностей быть не должно, так полагала майор Зотова, трясущейся рукой набирая номер начальника и размышляя, как бы доступно объяснить ему веселенькую возможность поимки убийцы политика, чтобы прокурор дал ей добро на подобную авантюру, а не вышиб с волчьим билетом с работы… Все прошло хорошо – прокурор с легкостью согласился на проведение операции, ласково пообещав, что в случае провала он лично размажет майора Елену Петровну Зотову, как козявку по стенке. Осталось уломать Марию Леви. Все шло хорошо!..
