Когда они шли по поселку к рулу, выделенному для гостей, шаман наблюдал за тем, как сидящие у костров мужчины возятся со своим доспехами и оружием. Их экипировка также не оставила его равнодушным. Каждый мужчина был вооружен буквально до зубов. Видел он и мальчиков постарше, которые также вертели в руках либо луки, либо стрелы. То обстоятельство, что даже у детских стрел наконечники металлические, его не могло не насторожить.
При виде женщины, которая весьма уверенно держала арбалет, объясняя своей товарке, как именно нужно из него целиться, он и вовсе чуть не впал в ступор. На его вопрос Дмитрий как о само собой разумеющемся сообщил, что каждая женщина умеет обращаться с этим оружием. Не так ловко, как мужчины, но, стоя на стенах, они вполне способны разить тех, кто задумает на них взобраться.
Вот таким образом Дмитрий и дал понять шаману хакота, что сауни не желают ни на кого нападать. Готовы довольствоваться своей территорией (которая, кстати сказать, никому другому сейчас и не нужна). Но и постоять за себя вполне способны, для чего могут поставить под ружье всех от мала до велика.
Когда поселок уснул, погрузившись в ночь, для Дмитрия начался второй раунд. На этот раз ему предстоял непростой разговор с Вейном. Однако вопреки его ожиданиям их беседа шла как по накатанному. Соловьев встречал понимание практически по всем пунктам, мало того, в Вейне вдруг опять проснулся тот самый прозорливый и расчетливый лидер, которого он неоднократно наблюдал в прошлом.
Скорее всего, в его выходке в момент встречи посланника повинно то, что визит все же оказался внезапным. Тут еще и воинственное настроение, подпитанное столь славными деяниями Дмитрия и его людей на военном поприще. Сказал свое слово и упрямый характер старика, помноженный на обиду. Одним словом, тогда он не был готов к встрече, а наличие за спиной толпы соплеменников, буквально сочащихся ненавистью, никак не способствовало трезвому мышлению. Все это вместе вызвало именно ту реакцию, которая едва не загубила мирные начинания на корню.
Сейчас он вполне владел собой, мысля трезво и расчетливо. Но хватит ли ему благоразумия утром, решительно непонятно. Разговор предстоит непростой, ведь придется в чем-то уступить, причем сделать это достаточно грамотно, чтобы еще и свои условия выставить. А требовать они собирались немало. Без холодной головы просто не обойтись.
А тут еще и воскресенье, у людей выходной, все будут в поселке. Мужчины, всю неделю испытывавшие физические нагрузки, в этот день обычно старались убраться на охоту, но что-то подсказывало Дмитрию, что ни о какой охоте и речи быть не может. Наверняка постараются держаться поближе к месту переговоров. Многие из женщин и мужчин потеряли своих детей, и очень даже может быть, что те сейчас находятся в новых семьях. Ну и какой родитель не захочет вернуть чадо к родному очагу? Значит, ненависть опять будет витать над переговорщиками.
Дмитрий хотел было предложить вести беседу за стенами поселка, без лишних свидетелей, а не в его доме. Люди, разумеется, ничего не услышат, но он опасался, что негативные настроения толпы способны проникнуть даже сквозь саманные стены. Но Вейн решил иначе. К тому же ему было необходимо, чтобы все люди оставались в поселке. А если они перенесут беседу за стены, то и народ вполне может разбрестись. Причину своего решения старик озвучивать не стал, просто заявил, что так нужно и что он вполне способен обуздать свой нрав.
Завтрак ничем примечательным не отличался, разве что был обильным да на стол подали свежатину: вчера охотникам удалось подстрелить двух косуль. Ну и для разнообразия подали запеченную рыбу. Одним словом, сытно, но опять-таки ничего, что указывало бы на пиршество.
– Великий дух ведет нас своими тропами, и только ему одному известно, куда они ведут. Мы только можем догадываться о его помыслах. Иногда он подсказывает нам, что ждет нас за поворотом или очередным склоном, но нам не всегда подвластно понять его волю. Злоба и подлость его младшего брата сделали так, что сауни постигла большая беда. На нас обрушился страшный мор, унесший многие жизни наших соплеменников. Великий дух, желая помочь одному из племен, которым он покровительствует, отправил к нам своего посланника. Но его младший брат и не думал успокаиваться, пожелав уничтожить все племя под корень. Он одурманил шаманов и вождей сауни, поведя их по гибельному пути, и призвал идти в кочевье, к местам большой охоты. Но не все оказались ослеплены, часть сауни осталась в своих лесах, не поддавшись соблазну.
– Значит ли это, что сауни согласны с тем, что прежние охотничьи угодья сауни отныне принадлежат хакота и магакам?
– Да, Отта. Ты можешь отнести хакота весть о том, что сауни приняли волю великого духа и больше не станут отстаивать свое право на земли, раньше принадлежавшие нам, – глядя прямо в глаза собеседнику, с достоинством подтвердил слова хакоты Вейн.
– Но вчера ты говорил иначе.
– Я способен видеть знамения, даруемые великим духом и духами наших предков, но и я человек. Младший брат великого духа не добился своего, смутив разум моих соплеменников. Наш народ все еще жив, и ему это не нравится. Вчера он говорил моими устами, желая опять возродить между нами вражду, которая не принесет нашим племенам ничего, кроме горя и новых утрат. Великий дух научил нас, как можно жить сытно, обходясь куда меньшим, так зачем сражаться за то, что нам не нужно? В мудрости своей он указал нам и то, как мы можем помочь дружественным племенам. Духи наших предков по воле великого духа научили нас, как можно добывать железо из камней, помеченных их кровью. Но они не против, если мы будем использовать железо на благо не только сауни, но и других племен.
– Значит ли это, что вы будете менять железные вещи на шкуры, кожу и мясо, которые мы будем давать взамен?
– Только при одном условии.
– И при каком?
– Вы вернете нам наших детей.
– У нас нет ваших детей. Все они приняты в наши семьи и принадлежат нашим родам. Ты сам сказал, что сауни нарушили волю великого духа и пришли в земли, которые им больше не принадлежат. Они первыми пролили нашу кровь. Мы поступили так, как велит обычай наших племен, ничем не нарушив волю великого духа.
– Эти дети по праву рождения – сауни. Мы не будем говорить с вами, пока вы не вернете их нам.
– Ты сам сказал, что ваши предки не против, чтобы мы выменивали у вас вещи из железа.
– Не против. Но они не говорят нам, чтобы мы поступали именно так. Решение будем принимать мы. Пройди по стойбищу. Посмотри в глаза матерей и отцов, лишившихся детей, а потом скажи мне, согласятся ли они давать вам железо, пока их кровь и плоть находится в ваших рулах. Ты молчишь. Ты знаешь, что они скажут.
– Наши вожди могут решить, что вы должны поделиться тем, что стало доступно вам. Я пришел с миром. Но они могут прийти с войной.
– А разве так уже не было? Разве ваши охотники не гнались за теми, кто ушел из мест большой охоты, и не продолжали отбирать детей, когда сауни уже были далеко от стада зобов? Этим вы тоже не нарушили волю великого духа? Нет. Это вы делали уже по праву сильного. Мы не боимся. Если мы захотим, то можем прийти в ваши стойбища и забрать силой то, что считаем нашим по праву. И ты знаешь, что сил для этого у нас хватит. Если ваши вожди решат, что смогут забрать у нас силой еще что-то, то приходите. Мы готовы к этому. Но здесь вы найдете только смерть. Это наши леса, и никто не знает их так, как мы. Если вы придете сюда, то вы многое потеряете и ничего не получите. Кроме хакота, есть еще и магаки, которые могут и согласиться с нами. Есть буги, и между нами нет пролитой крови, с ними мы можем начать обмен прямо сейчас, не ставя никаких условий. Даже если к нам со злом придут магаки и хакота вместе, как на это посмотрят буги? Захотят ли они, чтобы их соседи стали много сильнее? Примут ли они то, что их лишат возможности получать вещи из железа?
