Вот в паре шагов он видит второго, тот что-то кричит, широко разевая рот, но Дмитрий не слышит этого крика. В ушах ясно отдается только биение сердца, и как-то утробно, словно звук идет изнутри, а не снаружи, он слышит несущиеся одной волной сплошные маты. Меч слишком глубоко засел в противнике, быстро вырвать его нет никакой возможности. Соловьев отпускает рукоять и успевает правой рукой отвести в сторону наконечник, который оцарапал предплечье, но не серьезно. Левая рука поднимается вверх, и нападающий, вложивший в удар всю силу и инерцию своего тела, сам насаживается на выставленный нож.
Этот готов. Дмитрий выдергивает нож, перекидывает его в правую руку. В паре шагов от него голая спина. Это может оказаться и Отар, но об этом в пылу схватки он не думает. Голый – значит, чужой. Два стремительных шага – и нож входит точно между лопаток. Что за… Перед ним еще один голый по пояс охотник.
Не раздумывая, Дмитрий бросается в атаку, но охотник ведет себя как-то странно. Несмотря на рогатину в его руках, он отступает перед нападающим с одним только ножом. Мало того, даже в такой неудобной ситуации он умудряется ткнуть своим оружием оказавшегося на должном расстоянии, хакота. Стоять! Отар! Едрить твою через коромысло, йошки-матрешки!
Осознание произошедшего словно что-то переключает в сознании Дмитрия. На смену методичным и гулким ударам сердца в уши врываются совсем другие звуки. Крики, стоны, стук, рычание, хрипы. И наконец, переполненное торжеством:
– Ийях-ха!!!
Они побежали! Хакота не выдержали и обратились в бегство, оставляя на месте схватки убитых и раненых. Вместе со слухом к Дмитрию возвращается и способность мыслить. Поле боя осталось за сауни. Пока непонятно, чего это им стоило, но враг обращен в бегство, а бойцы ринулись его догонять. Нет. Это уже лишнее. Не стоит сейчас увлекаться. Здесь вскоре могут появиться и другие, так что лучше заняться чем-нибудь иным. Например, уносить поскорее ноги, пока не стало поздно.
Над степью разнесся сигнал сбора, подаваемый Дмитрием с помощью свистка. Соловьев свистит непрерывно, мысленно молясь, чтобы парни его услышали. Буквально только что он сам, обуреваемый яростью схватки, увлекся настолько, что уже не отдавал отчета в своих действиях. Да, он успел протрезветь, но как с этим обстоит у парней, поди еще пойми.
Но нет. Вроде нормально. То один, то другой останавливаются, крича и потрясая оружием вслед удирающим. Он сумел отчетливо рассмотреть Тынка, который остановился, посмотрел в его сторону, с явной досадой тряхнул щитом и мечом, пнул землю и поплелся к командиру. Как видно, сутки, проведенные в подвале, пришлись ему не по вкусу, и это радует. Наказание получилось вполне действенным.
Соловьев и не думал объявлять амнистию в связи с наметившимся походом. Он перед строем (ага, начал уже приучать бойцов) объявил, что наказание не снимается, а откладывается, так что оставшиеся четверо суток бойцы отсидят после. Также было объявлено, что за отличия наказание может быть снято полностью. Была мысль, невзирая ни на что, оставить арестантов в том подвале. Он мог не переживать по поводу того, что они нарушат режим, – местные предпочитали не злоупотреблять обманом. Но потом решил, что в походе может понадобиться каждый боец. Как оказалось, он был полностью прав.
Дмитрий с тревогой осмотрел своих людей. Слава богу, все в наличии. Может, кого и ранили, но пока на ногах все стоят довольно уверенно. Славно они повоевали, если учесть тот факт, что на земле лежат не менее трех десятков хакота. Кто-то ранен, кто-то уже оправился в места вечной охоты. Добить? Нет. Он еще раз сделает глупость. Конечно, оказывать помощь не станет, но и добивать не будет. Показали силу, теперь пора показать и добрую волю. На будущее будет нелишним. Только бы удержать от этого парней.
Ага. Похоже, у него появился добровольный помощник. И кто!!! Отар вдруг перехватил древко рогатины Грота, собиравшегося вонзить ее в грудь раненого хакота.
– Нет, Грот.
– Отпусти, это хакота! – Грот произнес «хакота», словно сказал «ВРАГ». Именно так. Каждая буква заглавная.
– Он не опасен.
– Они убили многих наших! Ты забыл?!
– Как я могу забыть то, что видел сам? Но ведь тебя там не было.
– Мы их победили и можем убить.
– Вождь сказал, нам этого не нужно.
Грот бросил взгляд в сторону Дмитрия, который внимательно наблюдал за происходящим. Потом, подобно Тынку, с досадой пнул землю и, несмотря на мягкую обувку, при этом выбил ком земли с травой. Что-то прорычал, взмахнул рогатиной и размашистым шагом направился к командиру, явно недовольный происходящим.
Самыми дисциплинированными оказались собаки. На тренировках Дмитрий подолгу натаскивал их на сигнал свистка, и это не прошло безрезультатно. Так что первые, кого он смог осмотреть, были именно волкодавы. Осмотр не выявил ничего страшного. Имелись ушибы, отчего две собаки прихрамывали, несколько незначительных ранений, скорее царапины, которые сами же раненые и обихаживали путем вылизывания. В общем, ничего страшного, а значит, и помощь оказывать не надо. Эти животные прекрасно могут позаботиться о себе сами, тем более, насколько ему известно, их слюна содержит природный пенициллин. Остается только потрепать их немного, выказывая свое довольство их поведением, пока собираются остальные.
В общем и целом все прошло как по маслу. Можно сказать, они родились под счастливой звездой и отделались легким испугом. Царапины, ссадины и синяки не в счет. Больше всех не повезло Харке, но тоже относительно.
Ему не посчастливилось сойтись с охотником, в руках которого был железный топор. Мужчина оказался довольно ловким бойцом и умудрился нанести Харке удар в грудь. Остро отточенный кончик топора, пройдя по панцирю вскользь, сумел взрезать толстую кожу и оставить неглубокую отметину на груди бойца. Ничего страшного, доспех починится, царапина заживет и даже шрама не останется, разве только звоночек – в следующий раз быть поаккуратнее.
Радовало наличие трофеев. Топор, два ножа, десяток дротиков, но главное – все пять арбалетов, что он рассмотрел в рядах нападающих, достались победителям. С ходу суметь вернуть пятую часть утраченных арбалетов – просто небывалая удача.
Покончив с осмотром людей и трофеев, Дмитрий направился к шаману, все так же сидящему на прежнем месте. Ничего так старичок, не трусливого десятка. Невзирая ни на что, не подался в бега, а остался. И как только его не тронули ни парни, ни, что самое удивительное, собаки?
– Ты не врал, Дим.
– Я никогда не вру, старик.
– Но мне кажется, ты не думал, что случится именно так.
– Да, мне казалось, что я могу потерять кого-то из моих воинов, но великий дух решил, что их время еще не пришло.
– Воинов?
– Это мужчины, которые умеют драться. Они не охотятся, а только сражаются с теми, кто пожелает напасть на сауни. Я сам их учил этому и, как видишь, хорошо.
– Их жизнь – в походах?
