Все вожди – в набедренных повязках, у многих на поясе железные ножи, но не у всех. Насколько известно Такунке, в этой самой кузнице (сколько же новых слов привнесли эти чужаки в язык сауни, но что делать, если ничего подобного до этого им известно не было) работа перемежалась лишь совсем короткими перерывами, так много было заказов. Но все же не все успели обзавестись новым оружием. А некоторые, как Гунк, так и вовсе не захотели этого делать, заявив, что для охотника главное не оружие, а сила и ловкость. Правда, Такунка точно знал, что дело тут не в этом, – просто он не пожелал добывать ничего из того, что хотели в роду Пса, а то, что мог предложить он, не нужно было им. И из‑за этого род Барсука не получил нового оружия. Это неправильно.
Бороды оглажены, но не имеют косиц. В косы заплетена только борода Вейна, остальные слишком молоды, чтобы иметь такие. Да и не нужна большая борода охотникам, она может быть помехой в густых зарослях. Поэтому мужчины остригают ее. Вот доживут до седых волос, когда основное время придется проводить в стойбище, тогда и начнут отращивать.
Головные уборы почти у всех из перьев степного орла. Когда мальчик становится охотником, вместе с именем он получает совиные перья. За отличия на охоте эти перья могут замениться перьями степного орла, и только за особенные подвиги голову венчает убор из перьев высокогорного орла. Они, как и ожерелье, говорят всем о том, что за охотник стоит перед тобой. Обычно носят по одному перу и только вождь – два, но на праздники или вот такие советы надеваются целые уборы. Уборы вождей и охотников также различаются: у простых охотников они едва доходят до плеч, у вождей спускаются до пояса.
Здесь совиных перьев нет ни у кого, потому что не заслужить перья степного орла, при этом возглавив охотников, не может никто. С перьями горного орла всего четверо. Ведь мало заслужить право на ношение этих перьев, их нужно еще и самому добыть, что само по себе великий подвиг. Эти птицы гнездятся высоко в горах и зачастую на голых отвесных скалах, их не так много и найти гнездо очень сложно. Этот грозный охотник способен унести в своих лапах новорожденного теленка зоба, может напасть на лису и даже волка, ему по силам сбросить со скалы человека.
Волосы заплетены в две косы, их не стригут никогда. С самого рождения они растут так, как повелят духи предков, и чем толще и длиннее косы, тем сильнее берегут их обладателя духи предков. Хм. А вот у Дима кос нет, как нет и головного убора из перьев, хотя он имеет право на орлиные, причем горного орла. Об этом говорит его ожерелье, на котором видны клыки двух бархов, множества волков, секача, куски клыков четырех баканов. Никто из присутствующих, даже из всех четырех племен, не может похвастать такими трофеями. Но Дим надевает это ожерелье только на праздник, не выставляя его напоказ. Неправильно это. Охотники должны видеть, с кем встретились, чтобы знать, как себя вести.
Когда ему сказали о необходимости добыть себе приличествующие перья, Дим заявил, что у него слишком много забот, чтобы терять на это время. Как такое возможно?! Любой охотник спит и видит, как бы совершить подвиг, достойный того, чтобы заслужить на это право. Нет, чужеземец всегда останется чужеземцем, сколько бы ни жил среди соплеменников Такунки. Вот его дети – они будут настоящими сауни, иначе и быть не может.
На лицах раскрас из синей и желтой краски, ведь большой совет сродни празднику. На охоте эта расцветка станет белой и желтой; если поход военный – то красная и черная. Женщины и дети наносят на лица белые и синие полосы, это цвета домашнего очага, даже охотники наносят эту расцветку, если не собираются на охоту.
Шаманы сидят в одном кругу с вождями, но располагаются в восточной части. Расположение определено еще века назад, так что все занимают свои места строго в установленном порядке. Раньше круг был вдвое больше, приходилось говорить довольно громко, чтобы быть услышанным всеми. Сегодня даже негромкий голос услышит каждый.
Одеяния шаманов состоят из шкур тотемных животных, головы венчают их же морды, выполненные довольно искусно. Ожерелья отличаются от украшений охотников. Хотя каждый из шаманов имеет охотничьи трофеи (жить в роду и не быть добытчиком нельзя), но они не так часто охотятся. У шамана забот больше всех и свободного времени практически нет, но занимать это место очень почетно.
Сейчас шаман есть не в каждом роде, хотя у каждого есть ученики самых разных возрастов. Роду без шамана никак нельзя. Но ученикам не положено находиться на совете, они не имеют права голоса. Поэтому вместе с двадцатью семью вождями здесь находятся только семь шаманов.
Наконец после ритуала открытия большого совета и испрошения благословения великого духа верховный шаман поднялся и заговорил. Теперь он обращался к людям, и все обратили на него взоры.
– Я буду говорить коротко. Мне было знамение от великого духа. Он предупредил меня, что если сауни начнут кочевье этой весной, то осенью ни один род из выступивших на большую охоту не вернется. – Он говорил ровным, ничего не выражающим голосом, прямой, как стройная сосна, с гордо поднятой головой. Всем было известно, что авторитет верховного шамана поколеблен, но он ни словом, ни жестом не выказал и толики неуверенности. – Я обращаюсь к шаманам и вождям сауни с предупреждением. Отмените кочевье. Оставайтесь на зимних стоянках. Да, оставаясь здесь, тяжело прокормить семьи, но сауни не привыкать к трудностям. Преодолевая их, мы все еще остаемся живы, сохраняем наш народ и становимся только сильнее. Если племя отправится на охоту, оно встанет на грань гибели. Я взываю к мудрости шаманов и вождей, на плечах которых лежит тяжесть ответственности за роды. Кочевье этой весной – гибель.
– Мы услышали верховного шамана, – поднявшись, заговорил Такунка, уже окончательно ставший лидером противников Вейна. – Но ответь. Разве не ты говорил о том, что великий дух отправил к нам своего посланца, чтобы он указал нам путь к возрождению племени?
– Это мои слова.
– Разве Дим не показал нам, как делать новое оружие? Разве он не доказал нам, что могут охотники с таким оружием? Двое охотников из рода Лисицы с арбалетами вышли против великого секача и смогли его победить, а ведь это по силам только десятку охотников, и после долгой схватки. Табук из рода Змея одним болтом сумел убить медведя. – Ну да, имена здесь повторялись, как и везде, поди найди такое количество имен, чтобы хватило на всех, но когда существовала вероятность перепутать, то упоминался и род, это как фамилия. А вот в роду одинаковых имен быть не могло по определению. – По силам ли такое нам было раньше? Оружие, сделанное из камней, помеченных кровью наших предков, вобрало в себя силу их духов. Сегодня мы стали сильнее, и духи предков помогают нам, но Вейн не видит этого.
Дмитрий старался наблюдать за происходящим отстраненно и не смотреть на окружающих. Ни к чему. Тем более особой любовью среди них он не пользовался. Еще бы. Всем хотелось иметь те игрушки, что мастерили у него в кузнице, но вот только обеспечить всех никак не получалось. Для этого мало будет и двух лет. Ага. Опять Вейн. А ну-ка, что ты скажешь.
– Мои глаза так же зрячи, как и в дни моей юности. Я вижу все это. Но я также вижу и то, что этого оружия слишком мало, чтобы принимать такие решения, какое приняли все шаманы и большинство вождей. В любом из трех племен охотников будет намного больше. Никакое оружие не может быть сильнее человека, потому что это он направляет его, а не наоборот.
