Была почти полночь, когда Тина наконец заползла в кровать. Она долго крутилась и ворочалась на непривычном бугристом матрасе, пытаясь устроиться поудобнее. В эту секунду она была готова отдать что угодно, лишь бы очутиться в своей кровати, пусть даже с храпящим под боком Риком, — когда они спали, в его присутствии было что-то успокаивающее. Ей было одиноко и страшно. Она не привыкла спать одна, и малейшие шорохи тревожили ее, гулко раздаваясь в голове. На лестнице послышались шаги, которые, казалось, остановились ровно напротив ее двери. В углу громко гудел холодильник, а из крана капала вода, отбивая равномерный ритм о железную раковину. Она лежала с широко раскрытыми глазами, едва дыша, пытаясь успокоиться. Она вспомнила старую колыбельную, которую пела ей мать, укладывая в постель каждый вечер.
Спи, дитя, покоем светлым
Мир земной объят.
И пусть ангелы небесны
Твой покой хранят.
Навязчивая песенка всегда утешала ее, убеждая, что никаких чудовищ в шкафу нет. Но сейчас она не помогала, и, к своему стыду, Тина готова была признать, что если бы Рик постучал сейчас в дверь, она не медля пошла бы за ним обратно в их знакомую кровать. Как агнец на заклание.
…На следующее утро Тина немного воспряла духом. Удивительно, насколько жизнь кажется проще и лучше при свете дня. Она умылась, оделась и поехала на работу. Как обычно, она пришла в офис первой, поставила чайник и достала чашки.
— Доброе утро, Тина, — окликнула ее Линда, одна из ближайших коллег. — Как выходные?
— Бывало и лучше.
Линда подошла ближе и пристально осмотрела лицо подруги.
— Рик?
Тина отвернулась и начала разливать чай.
— Я ушла от него.
Линда положила руки Тине на плечи и приобняла ее.
— Что ж, давно пора. Где ты остановилась?
Тина рассказала ей о том, что случилось накануне, и том, как она оказалась в обшарпанной комнатушке.
— Надо было прийти ко мне, — воскликнула Линда. — Что я тебе говорила? Для тебя в моем доме всегда найдется кровать.
Тина обняла ее.
— Я знаю, и я ценю это, но я должна была сделать это сама.
Линда покачала головой.
— Ты такая гордая и такая упрямая. Рик уже дал о себе знать?
Тина беспокойно покосилась на дверь, словно ожидая, что Рик вот-вот ворвется в магазин. В эту секунду дверь открылась, и Тина вздрогнула, но это была всего-навсего Анна.
— Взгляните-ка на это, — сказала она, втаскивая мешок с одеждой. — Лежал на ступеньках.
Тина и Линда подошли рассмотреть находку.
— Тут записка, — заметила Линда.
Она оторвала кусок бумаги и протянула его Тине:
— Это тебе.
Ты забрала мое сердце и все мои деньги, так забирай и одежду в придачу.
— От кого это? — спросила Анна.
Тина подбежала к двери и выглянула наружу. По улице, в одних серых потертых трусах, неторопливо удалялся Рик. Насвистывая что-то себе под нос, он лениво пинал опавшие листья. Тина покачала головой. “Боже, только этого не хватало”.
Прошла неделя, потом еще одна. Тина больше ни разу не видела Рика и, вопреки себе самой, начинала о нем беспокоиться. Время сглаживало воспоминания и притупляло обиды. Как-то раз в воскресенье она, как обычно, была в магазине и разбирала вновь поступившие вещи. Зазвенел дверной колокольчик, и она с удивлением увидела на пороге свою свекровь. Молли Крейг выглядела гораздо старше своих лет, даже несмотря на густой макияж и аккуратно уложенные белокурые волосы.
— Молли, какой приятный сюрприз, — поприветствовала ее Тина, внутренне поморщившись от собственной лжи. Женщины не испытывали друг к другу особенно теплых чувств.
— Брось, Тина, — отрезала Молли. — Ты знаешь, зачем я здесь.
— Правда? Присматриваете новый наряд?
— Не остроумничай. Что у вас с Риком происходит? Я только что была у него — он в ужасном состоянии. Говорит, ты его бросила, и он не знает почему.
— Он прекрасно знает почему.
— Что ж, может, ты тогда и меня просветишь?
Молли придвинула стул и начала рыться в своей безмерной сумке в поисках сигарет — длинные красные ногти значительно усложняли задачу.
Тина вздохнула.
— Что ж, будьте как дома. Хотите чаю?
— Покрепче ничего нет?
Тина в изумлении приподняла брови.
— Кофе?
Молли проигнорировала предложение невестки.
— Слушай, я не знаю, что там у вас произошло, но думаю, тебе следует хотя бы проведать его. Я была у него сегодня утром — это настоящий свинарник. У входа стоит батарея молочных бутылок за неделю, за дверью грудой навалена почта, а по всему дому воняет так, что я поначалу думала, что он отдал концы. Все шторы задернуты. Он шел открывать мне дверь минут десять, и когда он ее наконец открыл, я была в ужасе. Он выглядит, как девяностолетний старик, стоял в одних трусах. Он совершенно раздавлен, Тина. Что бы у вас там ни случилось, уверена, это можно исправить.
Тине наконец удалось вставить слово:
— Он говорил вам, что бьет меня?
На секунду Молли изобразила глубокое потрясение, как того требовали приличия, но быстро оправилась.
— Разве муж не имеет права разок поколотить жену? Ты, должно быть, сделала что-то плохое, раз это так его рассердило. Он всегда был вспыльчивым — ты это прекрасно знаешь. Тебе стоило уже найти к нему подход.
— Просто фантастика! Проблема ведь и в вас тоже, Молли, вы же баловали его всю жизнь. Вы и создали это чудовище.
— Чудовище? Мой малыш Рики! Не преувеличивай.
Молли глубоко затянулась и прищурила глаза.
— Пожалуйста, Тина. Ты же знаешь, он в тебе души не чает — как бы ни тяжело мне было это говорить.
— Значит, все это время он ловко меня дурачил.
Молли смягчила тон:
— Я знаю, с ним бывает непросто, но он любит тебя, Тина, действительно любит.
Тина чувствовала, что ее оборона слабеет, и мысленно корила себя за это.
— Я знаю, Молли, и часть меня тоже всегда будет любить его, но я не могу пойти на попятную — я порвала с ним и назад не вернусь.
Она знала, что должна держаться и стоять на своем.
— Пожалуйста, Тина, просто навести его.
Тина знала Молли Крейг достаточно долго, чтобы понимать, что эта женщина не уйдет из магазина, пока не добьется того, за чем пришла.
— Хорошо, я зайду к нему сегодня после работы по дороге домой. Я все равно хотела забрать кое-какие вещи.
