Мы с Неликой переглянулись, не разделяя восторгов парней, и Лисса сказала:
– Это лучший рейдовый сторожевик Омура. Даже эльфы не остались равнодушными и признали, что лучше «Неустрашимого» нет корабля. На этот парусник стремятся попасть все уважающие себя моряки и ведьмаки, состоящие на службе у государя.
– Тогда все ясно, – отозвалась я.
Когда все корабли вошли в залив, мы покинули смотровую площадку и отправились гулять по городу в развлекательных целях.
Парни оставили нас на попечение Ремиза и Леорвиля, а сами дружно сбежали осматривать военные корабли, в том числе и «Неустрашимый».
Мы с девчонками перво-наперво пошли в сторону гавани, по пути посмотрели представления иллюзионистов, заглянули в ярмарочные ряды, после почти бегом бросились осматривать корабли. Раон и Леорвиль, усмехаясь, следовали за нами. Жемчужный дракон был в благодушном настроении, ибо сегодня он попросил руки Виры, а ее папенька был настолько занят городскими заботами, что опрометчиво заявил:
– Если дочь согласна, то и я не против!
Вира обещала подумать.
Пробираясь сквозь толпу, я услышала чарующие звуки музыки. Остановилась, прислушалась и, словно околдованная, направилась туда, откуда доносился красивый мужской голос. Он пел:
Свети, далекая звезда,
И путь мне укажи,
В борьбе с судьбой лишь ты одна
мне помогаешь жить.
Стремлюсь я тайною тропой
Свою мечту найти,
И хмарный бор, и холод гор –
Я все готов пройти.
Я богом был и княжил я,
Во мне горел огонь,
Все знали, пламень – это я,
Обожжешься, только тронь!
А боги видели с небес
И прокляли меня,
Однажды утром, на заре,
Стал серым камнем я…
[1]
С каждой последующей строчкой я все шире и шире открывала глаза. Музыка, слова песни, мелодичный и трагический голос менестреля все сильнее и сильнее тревожили и волновали меня. Я оцепенело слушала рассказ о том, что пережила когда-то сама: восторг от увиденной статуи в саду градоначальника столицы, ожидание встречи, удивление, когда дракон ожил, волнение при встречах в академии, всепоглощающую страсть и безграничную любовь, горечь разлуки и безмерное отчаяние при расставании. Только все эти чувства были переданы от лица Шайна. В конце менестрель пропел:
Свети, далекая звезда,
И путь мне укажи –
Туда, где прячется она,
Ведь в ней вся моя жизнь!
– Нравится? – раздался прямо над ухом вкрадчивый шепот.
Я быстро оглянулась и увидела стоящего рядом Ремиза.
– Вам понравилась песня, шерра? – пристально глядя на меня, переспросил мир Шеррервиль.
Я нашла в себе силы, чтобы просто кивнуть, а после решительно произнесла:
– Мне нужно найти девчонок!
– А чего их искать? – невозмутимо отозвался рубиновый дракон. – Вот они, все здесь стоят.
Я огляделась и увидела чуть в стороне от себя подруг и сестер, почти все они рыдали. Подошла к ним, опустила глаза и тихо сказала:
– Пойдемте куда-нибудь.
– Очень грустная песня, – всплакнула Иванна, и Лисса, которая была единственной, кто просто хмурилась, а не рыдала, постановила:
– Пойдемте выпьем чего-нибудь и отдохнем!
Мы дружной гурьбой отправились искать таверну или ресторанчик на побережье. По пути ко мне подошла Вира и шепнула:
– Если бы я тебя не знала, то решила бы, что эта песня была про несчастного князя и его скудоумную возлюбленную.
– А теперь ты что думаешь?
– Знаешь, теперь мне тоже хочется куда-нибудь сбежать! – Черноволосая выразительно поглядела на идущего позади мир Шиаллесса.
– Он тебе совсем не нравится? – обеспокоилась я.
– Нравится, и даже больше, чем нравится, – заверила Вира, – но он слишком настойчив, а это слегка настораживает и пугает, да и раздражает одновременно. Так что я тебя понимаю!
Я печально усмехнулась в ответ. Ремиз внимательно наблюдал за мной, а я все еще находилась под впечатлением от песни, и в моей душе поселилось гнетущее настроение. Рубиновый дракон подошел ближе и осведомился:
– Совсем неинтересно узнать, кто написал стихи к этой песне?
– Я уже догадалась, кто мог это сделать, – тихо откликнулась я.
– А хотите знать, как стихи попали к этому менестрелю? Эти строки Шайн написал, будучи в Торравилле, ночью, когда вернулся из Снежной империи…
– Можно не напоминать об этом!
– Вы же сами пожелали узнать, как стихи, сочиненные моим другом, стали так известны, что к ним придумали музыку…
– Я не спрашивала, когда именно он это сочинил! – неласково прервала я дракона.
Раон ничуть не смутился.
– Допустим. Ладно, тогда скажу только, что листы со стихами случайно нашел Вирт. Он передал их небезызвестной вам Левалике, а уж дуайгара постаралась и отдала эти стихи знаменитому менестрелю.
– Ясно все. Но что вы теперь ждете от меня?
– Шерра, одумайтесь и вернитесь к своему жениху, потому что это нужно прежде всего вам.
– Вы все сказали? – сухо полюбопытствовала я.
– В общем, да.
– Тогда давайте помолчим! – раздраженно предложила я.
Мир Шеррервиль недобро сверкнул зелеными очами, но спорить со мной не стал. Я обогнала его и подошла к Тинаре. Сестрица внимательно посмотрела на меня, но ни о чем спрашивать не стала.
Летние деньки светлы и долги. Солнышко не думало покидать небосклон, а лениво клонилось в сторону горизонта. Мы, обмахиваясь веерами, удобно расположились в плетеных креслах за резным столиком в уютном ресторанчике. В высоких хрустальных бокалах был налит прохладный ягодный взвар, а посередине стола красовалось блюдо с фруктами.
Я отрешенным взором смотрела на море и парусники, бороздящие сверкающие воды. Мир Шеррервиль не сводил с меня задумчивого взгляда, хотя Ольяна старательно щебетала у него над ухом. Лисса уже несколько раз шепотом сетовала на то, что рубиновый дракон ни в какую не желает оставлять меня без присмотра. Я вяло отмахивалась от нее: мол, все равно еще рано.
Вира о чем-то пошепталась с Иванной, а затем предложила еще раз все обойти и посмотреть на странствующих артистов. Мы разделились, я осталась с Иванной, Ольяной и Ремизом, а остальные девчонки ушли с Леорвилем. Наши парни так и не отыскали нас, но это было не страшно, потому что Кай назначил всем встречу в «Хромом кракене».
Зила, сославшись на усталость, решила вернуться в аптеку, а Осмус отправился ее провожать.
