— В больницу… Чем они тебя кололи?
— Не знаю… Я все время спала… Я устала спать. Но я хочу спать… — Катя закрыла глаза.
— Зачем тебя похитили?
— Я не знаю…
— От тебя что-то требовали?
— Нет.
— Может, ты что-то знала?
— Нет… — Катя едва шевелила губами.
Табачный пощипал себя пальцами за подбородок. Возможно, Майорову и Сипачева банально подставили. Покушение на убийство произошло в Катином доме, одно это делало девушку виновной. А Вадим стал ее соучастником… Да, Катю могли сделать крайней, а чтобы она не смогла выпутаться, ее просто похитили. Возможно, ее даже собирались убить, но кто-то счел это излишне жестоким. А может быть, преступники просто выжидали, чем закончится дело. Если все хорошо для них, то Кате не жить. А если плохо, то лучше оставить ее в живых, чтобы не отвечать за убийство… Но все это догадки. Надо было найти преступников. Или Катю расколоть, если она что-то скрывает…
Глаза девушки неожиданно распахнулись.
— Двести двадцать четвертая палата! — выпалила она.
— Что двести двадцать четвертая палата? — не понял Табачный.
— Я вспомнила, Дима там лежит.
— Да, и я вспомнил, — кивнул майор, теряя интерес.
— Ему позвонили, он сказал, что двести двадцать четвертая палата находится на втором этаже. Сказал, что у него есть идея… Он сказал, и они уехали…
— Кто сказал?
— Тот, кто меня похитил… — Катя закрыла глаза.
Табачный шлепнул себя ладонью по лбу. Похоже, преступники всерьез обеспокоены собственной безопасностью. Катю похитили, чтобы уйти от ответственности, а сейчас они, возможно, собираются зачистить Кривичева, который вдруг вернулся к жизни. Только он один знал, кто покушался на его жизнь…
Глава 16
Весна еще только в самом начале — ночи такие же, как и зимой, холодные, морозные. Но на душе уже веселей. Зима за плечами, впереди весна с ее буйным цветением, лето с жарким солнцем. И вообще, у Ивана все впереди. Ему слегка за тридцать, он еще молод и полон сил. И грехов как таковых за ним нет. Но, возможно, будут. Леня снова что-то задумал. Сорвал их с Лешей с места, они поехали к нему на дачу.
Краков сам сходил к своему дому, вернулся, сел в машину. Все это время Иван втайне надеялся, что его задержит полиция. Он понимал, что их ищут, поэтому и надеялся… Сам-то он ничего такого не совершал, да и Леша не при делах. Все они с Леней из солидарности… Из глупой солидарности. У Лени крыша едет, а они его покрывают…
Но Лене везло. Он вернулся в машину, сел, потер руки.
— Все, можно ехать, — сказал он.
— Куда?
— Да не бойся ты, все будет хорошо. Решим проблему, и никаких вопросов больше не возникнет.
— Если все хорошо, почему мы в бегах?
— А чем тебе в Хазаровке плохо? Ты же любишь зимнюю рыбалку.
— Рыбалка — это хорошо. Когда сам ловишь. А когда тебя ловят, это уже не рыбалка…
— Тебе-то чего бояться? За тобой ничего нет. И ты можешь идти, — Леня приоткрыл дверь. — Сдашь меня полицаям — заживешь!..
— Лучше бы ты сам сдался, — поморщился Иван.
— Что? — вскинулся Леня.
И полоснул его острым взглядом.
— А ничего, что я тебе помог?
— Это не помощь. Это медвежья услуга.
— Да ты сам этого козла хотел сделать! — взвизгнул Леня.
Леша вышел из машины, обошел ее спереди, распахнул приоткрытую дверь:
— Выходи!
— Леха, брат! — Краков испуганно смотрел на него.
— Выходи, говорю!
— Ну все, все!.. Завтра разбегаемся! Завтра!!!
Какое-то время Леша смотрел на него, потом захлопнул дверцу, вернулся на место.
— Завтра разбегаемся, — повторил он.
— Очень хорошо.
— В полицию пойду. Сдаваться.
— Вику свою только не впутывай, — сказал Иван.
— Шутишь?! Конечно нет!..
Не думал он, что Леня в своем помешательстве может пойти на убийство. А нет, дернул его черт за руку…
А могло быть и по-другому. Когда-то Иван и Леня любили одну и ту же девушку. Если бы это и дальше продолжалось, возможно, Леня поднял бы руку и на него. Дурной он, а потому мог…
Краков бегал за Ритой, но Вика влюбила его в себя. Влюбила и бросила, закрутив интригу с ублюдком Кривичевым… Леня с ума по ней сходил, а она его не замечала. Он лез к ней со своей любовью, а она его отшивала. И так продолжалось из года в год, пока наконец она не сдалась. Вика поняла, что ее муж неисправим. Поняла, что когда-нибудь ее бросят. Краков двумя руками вцепился в ее тревоги, втянул в свои планы…
Леня повел себя неправильно, даже некрасиво, но Иван не мог отказаться от друга. К тому же Кривичев мешал им обоим. Они оба его ненавидели.
Оперативников катастрофически не хватало, но Табачный подключил к делу полицию специального назначения. Палата усиленно охранялась, подступы к больничному корпусу под контролем. Волошин, Краков и Прокопов пока не давали о себе знать, видимо, затаились где-то, ждут, когда город утонет в ночи.
Кривичев не подавал признаков жизни. Стародумов пытался его расшевелить, задавал вопросы, но толку пока не было.
Вечер уже наступил, рабочий день закончился, Стародумов ушел домой. А Платон остался. Он решил оставаться в больнице до упора. Да и как он мог уйти, когда в операции задействовано столько людей.
Он сидел в больничном коридоре с радиостанцией в руке. Из палаты вышла врач, приятной внешности молодая женщина.
— Мария Евгеньевна! — Табачный выразительно посмотрел на нее.
Ему очень нужно было поговорить с Кривичевым, и только Левашова могла привести его в чувство.
— Дмитрий Валерьянович не может говорить, — виновато улыбнулась она.
— А если это вопрос жизни и смерти? Если здесь все взлетит на воздух?
— Что взлетит на воздух?
— Да все!.. Думаете, почему мы здесь? — Табачный показал на спецназовца, который переминался с ноги на ногу возле двери в соседнюю палату. — Дмитрий Валерьянович не просто потерпевший, он еще и свидетель! Именно поэтому его могут убить!
— Неужели все так серьезно? — Женщина продолжала улыбаться, но в ее взгляде уже сквозила тревога.
— Очень!
— Ну хорошо, я попробую…
Врач вернулась в палату. Платон еле удержался от искушения последовать за ней. Интересно было знать, о чем они там шушукаются? И чем это может закончиться?
И еще его интересовал вопрос, почему в больнице нет Виктории Кривичевой? Почему она вдруг исчезла? Все время была и тут вдруг пропала. Устала и решила передохнуть? Очень может быть. А если что-то другое?
