Николь кивнула:
— Возможно. Но существует профессиональная этика, и я намерена ей следовать.
— Этика? — переспросил он. — Не думал, что приходить без приглашения на семейный праздник — это этично.
— Приглашение было у моего друга. На двоих, — объяснила Николь.
— И кто же он?
Она не ответила.
— Все ясно. Вы говорили, что ради интервью готовы на все. И ваше появление в моем кабинете только подтверждает это. Думаю, пришло время признать, что ваша карта бита.
— Насколько высоки ставки в этой игре? — спросила Николь.
— Очень высоки. И пожалуйста, не считайте, что я предлагаю вам стать моей любовницей из-за неуважения к вам.
— Я так не считаю.
— Я уважаю вас и не скрываю своего желания заняться с вами сексом. — Коннер видел, как блеснули ее глаза. Николь вздернула подбородок, стараясь выглядеть невозмутимой. — Я действительно считаю, что так будет легче нам обоим. Мы взрослые люди.
— В конце концов, если я вам симпатична, мы могли бы начать встречаться. После того, как я напишу статью.
Нет, все либо будет так, как хочет он, либо не будет никак. Коннер установил срок — один месяц. Для него это слишком много. У него еще не было столь продолжительного романа. И его подружки прекрасно это знали. По крайней мере, так ему казалось.
— Не пойдет, — отрезал Коннер.
— Почему? Потому что я не из вашего круга? — спросила Николь.
— Отнюдь. Но обычные отношения мне неинтересны. Я видел обратную сторону медали. Видел, как жили мои родители, как живут мои женатые друзья. Это не для меня.
— Разрешите использовать эти слова в статье.
— Не разрешаю.
— Помилуйте, Коннер. Статья посвящена именно этому, так почему же?..
— Я выдвинул свои условия.
— Хорошо, тогда давайте я спрошу вас о бизнесе.
— Деловые встречи согласовываются в отделе маркетинга.
— Но мне не нужен отдел, мне нужны вы, — взмолилась Николь. — Я хочу понять, почему человек, презирающий институт брака, занимается тем, что знакомит мужчин и женщин друг с другом.
— Хотите узнать?
— Мечтаю, — ответила Николь после недолгой паузы.
Коннеру нравилось, что она не сдается.
— Я делаю это ради денег, — сказал он.
— Ради денег?!
— Да. Это обычный бизнес. Люди платят хорошие деньги за то, что мы находим им человека, которого они не могут найти сами.
— Цинично.
Коннер пожал плечами, как бы говоря: «Ничего не поделаешь».
— Клиентам я этого не говорю, — продолжил он. Если бы агентство не приносило денег, я давно закрыл бы его.
Николь подалась вперед:
— Я думала, для вас продолжение отцовского бизнеса — дело чести.
— Если вас не устраивают мои условия, предлагаю на этом закончить.
— Назовите ваши условия, — попросила Николь.
Коннер закатил глаза:
— Вы становитесь моей любовницей на один месяц, а я даю вам интервью. Месяц — достаточный срок для того, чтобы вдоволь насладиться друг другом.
— Вы меня не слышите, — возмутилась она. — На эти условия я не согласна.
Он поднялся с кресла и, обойдя столик, сел на него прямо перед Николь. Его ноги в дорогих лакированных ботинках оказались по обе стороны от ее ног.
— Ведь я могу использовать и ваш принцип, — предупредил Коннер.
— Какой?
— Получать свое силой.
Николь негодовала. Он вел себя настолько нагло, что она едва сдерживалась, чтобы не влепить ему пощечину. Спать с ним ради интервью — как потом с этим жить? Николь выросла в семье, где ложь и недомолвки были привычным делом. Возможно, поэтому она и решила стать журналисткой — ей нравилось докапываться до истины и нести ее людям. Согласиться на условия Коннера, вытянуть из него нужную информацию и быстро исчезнуть она не могла. Ей не хотелось никого обманывать. На личном опыте она познала — ложь приносит одни несчастья. Рано или поздно.
— Я не согласна, — сказала Николь. — Не смогу потом смотреть в зеркало.
Коннер снова скрестил руки на широкой груди. Молодая женщина украдкой перевела дыхание. Все было бы намного проще, если бы она не испытывала желание. Если бы она не хотела его.
Конечно, иногда приходится жертвовать чем-то ради достижения цели. Но она действительно не сможет смотреть в зеркало и видеть женщину, продавшую себя за интервью.
— Вы когда-нибудь платили за материал для своих статей? — поинтересовался Коннер. — Я имею в виду деньги.
— Это другое.
— И все же ответьте, — настаивал он.
— Да, иногда мне приходилось платить, — честно ответила Николь.
— В чем разница?
— Я понимаю, к чему вы клоните, — проговорила она. — Но речь идет о сексе. Это не в моих принципах — расплачиваться за что-либо собственным телом.
Коннер наклонился и уперся обеими руками в ручки кресла Николь. Его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от ее лица. Из-под густых черных ресниц на нее смотрели пронзительные и бездонные голубые глаза. Она вдыхала его запах — такой мужской и жгучий.
— Если бы я вместо этого попросил вас оплатить работу по покраске стен в моем офисе, вы согласились бы? — спросил он.
Николь закусила губу. Одна ее половина откровенно хотела, чтобы он уговорил ее. Ведь тогда можно будет получить и главное интервью в своей жизни, и удовлетворить сексуальный голод. Да еще с таким мужчиной!
— Несомненно, — кивнула она. — Но даже в этом случае я должна быть уверена, что вы сообщите мне что-то стоящее. Скажите что-нибудь, чтобы подогреть мой интерес.
— Я хочу вас.
При этих словах по ее спине снова пробежал холодок. Стараясь не терять самообладание, Николь немного придвинулась к Коннеру. Она тоже его хочет, но что с того? У нее есть гордость, в конце концов. Главный козырь в этой игре — Коннер Макейфи хочет ее. Остальное не важно.
Николь облизнула губы, отметив, что движение ее языка не осталось незамеченным. Коннер наклонился еще ниже, практически касаясь губами ее губ. Словно электрический разряд прошил ее тело.
Она уклонилась от поцелуя:
— Не стану отрицать, что это взаимно. Но о физической близости не может быть и речи.
— По-моему, вы запутались, — констатировал Коннер.
— Что, если вы сначала дадите мне интервью, а потом я стану вашей любовницей? — предложила Николь.
— Откуда я знаю, можно ли вам доверять?
Она нахмурилась:
