– Я, конечно, патриот, но жить в России – значит, всё время с чем-то бороться и что-то преодолевать. Иногда хочется просто пожить в своё удовольствие. Без борьбы.
Мальчишек беспощадно пичкали английским языком, а способности у них были средние, Антошка заболевал после каждого урока. Алия занималась с Толиком математикой, проверяла уроки, готовила обед и ужин – в общем, была истинной хозяйкой большого красивого дома.
Мира стеснялась маминой работы: вечерами в скайпе уговаривала бросить Ларисино семейство – и переехать в Москву. Дочка давно уже купила себе там квартиру, получала в своём банке какие-то баснословные деньги.
– Будешь жить не хуже Ларисы, – клялась Мира, но Алия не хотела переезжать. Она не могла себе представить, как можно сняться с якоря после сорока лет – и заново привыкать к людям, пейзажу за окном, да хотя бы к магазинам в округе. И потом, Толик с Антошкой без неё пропадут – Ларисиного терпения хватает разве что на день, а найти хорошую няньку сложнее, чем главного бухгалтера, это вам подтвердит любой, кто сталкивался.
Алия вышла из «Ротонды», держа в руке листок с выписанными адресами. Улица Гран-Шомье. Данциг. Амьо. Пер-Лашез. Это что касается Модильяни, а Лолотту она будет искать на Монмартре, вечером. Если успеет – Лариса велела вернуться не позже восьми.
Историю с Лолоттой Алия выдумала от первого и до последнего слова, – правдивым было только сходство с безвестной натурщицей, действительно поразившее в своё время подругу Алии. Подтолкнула её к этой выдумке Лидия – старинная приятельница Ларисы, с которой хозяйку связывало не менее старинное соперничество. Не сосчитать, сколько раз Лидия пыталась переманить Алию – обещала, что в другой семье ей и платить будут больше, и чуть ли не машину купят. Алия каждый раз отказывалась – машина ей была без надобности, деньгами Лариса с Колей ее не обижали.
Другое дело – личная жизнь. Здесь у Алии не было никаких вариантов. Она знала, что неплохо выглядит, и ещё может нравиться мужчинам – но «неплохо», и «может нравиться» вряд ли растянутся больше чем на несколько лет. Алия чувствовала, что старость стоит рядом – как будто они едут с ней в тесном лифте. Так обидно доживать свой женский век без любви! После того, как ушёл муж, у неё не было ни романа, ни интрижки, ни даже пошлого секса на одну ночь – Алия не знала, почему так происходит, – точнее, почему ничего так и не происходит. Даже малосимпатичные, не самые молодые женщины легко находят себе спутников, а она – как планета Венера – всё время была в одиночестве. К ней никто не приставал на улицах, никто не приглашал, как говорят в кинофильмах, выпить чашечку кофе – её вообще не замечали ни молодые мужчины, ни ровесники, и даже старики не смотрели в её сторону.
Подруги пытались познакомить Алию с какими-то перспективными холостяками, но это всякий раз оканчивалось неловким и скомканным разговором, после которого ей никто не перезванивал.
Обращаться в брачное агентство Алия стеснялась. И уже совсем было решила махнуть рукой на эту часть жизни – существуют же, в конце концов, на этой земле отшельники, монахи и воины, умеют обходиться без любви! – как вдруг однажды её умело разговорила Лидия.
Она пришла в тот вечер в гости, но хозяева по дороге из «Меги» застряли в «пробке» и по телефону попросили напоить Лидию чаем. Гостья была даже как будто рада, что они могут поговорить наедине, без зоркой Ларисы и шумного Коли – Толик с Антошкой играли в компьютер, Алия заваривала любимый зелёный чай Лидии – японскую «генмайчу» с жареным рисом. Не передать, какими все вдруг стали изысканными – будто бы не эта самая публика жарила когда-то пельмени и лакомилась пирожками с запечёнными внутри карамельками.
Лидия вдохнула чайный аромат и улыбнулась:
– Какие у тебя ловкие руки, Алия! Даже чай вкуснее, чем у всех. Удивительно, что мужчины ходят мимо такого сокровища.
Алия выронила из рук тарелочку с пастилой, но Лидия ловко поймала в воздухе и пастилу, и саму тарелочку. Кажется, она когда-то занималась большим теннисом – и даже ходила в чемпионках.
– У меня есть для тебя идеальный вариант, – заявила гостья. – Психолог, умница, ростиком, правда, не вышел – но это не смертельно.
– Не надо мне никого, – начала протестовать Алия, но щеки у неё вспыхнули так ярко, как будто умница психолог уже взял её лицо в свои горячие ладони.
Лидия продолжала рассказывать, демонстративно не замечая этого позорного румянца:
– Жена от него ушла несколько лет назад, и он с тех пор так один и живёт. Деток у них не было. Какие-то девицы время от времени появляются, но ничего серьёзного – поверь мне, мы с Мишкой давно дружим.
«Мишка», – Алия повторила про себя это имя – и решила, что оно ей нравится. И мужественное, и нежное. Миша, Михаил…
– Но! – Лидия подняла вверх указательный палец, как будто поставила в воздухе восклицательный знак. – Его нужно заинтересовать – так чтобы клюнул наверняка. Холостяка на раз с места не сдвинешь, тем более, что у него теперь проблема с доверием. Даром что психолог.
Алия молчала. Налила в чашку Лидии еще немного чая. Молчание стало первой ступенькой на пути к этому грандиозному вранью, из которого теперь и не знаешь, как выпутаться.
Про «Лолотту» она вспомнила случайно – и Лидия, услышав об этом, сказала:
– То, что нужно! Больше ничего искать не будем. Его это просто зачарует, вот увидишь!
Велела зайти к ней в воскресенье вечером – и вручила Алии целую стопку книг о Модильяни и жизни в Париже на рубеже 19–20 веков. Алия читала книги внимательно, делала выписки – она всегда хорошо училась, и если бы жизнь сложилась иначе, могла бы сделать карьеру.
Алия поменяла прическу, купила несколько новых вещей – чтобы сильнее походить на Лолотту – и записалась к Михаилу на консультацию.
Ей было очень тяжело его обманывать – потому что он ей сразу понравился. Да, действительно, невысокий, но когда это сорокалетних женщин волновали такие мелочи? Ну не будет Алия носить каблуки, подумаешь. Зато глаза у него красивые, к тому же, умный, с интересной работой, и – Лидия клялась, – почти не пьёт.
Невозможно стыдно было врать такому человеку. Алия чуть не сбежала – но потом всё же взяла себя в руки, и показала ему репродукцию.
Даже Лидия, опытный кукловод, не могла угадать такой реакции. Михаил буквально заболел «Лолоттой», Алия поневоле начала ему подыгрывать – и доигралась до того, что теперь ходит по Парижу и пытается вызвать у себя настоящие воспоминания. Призвать к ответу не придуманную потаскушку из предместья, а настоящую Лолотту, которая ходила по улицам Парижа сто лет назад и вполне могла быть прапрапрабабушкой Алии. Потому что все люди друг другу – не братья, а бабушки и внуки, и значит, она почти не соврала…
Алия уже свернула к улице Гранд-Шомьер, как вдруг увидела перед собой почтовое отделение и вспомнила, что так и не послала Михаилу открытку.
28
Итальянским родственникам Модильяни сразу же сообщили о его смерти, но приехать на похороны никто не смог – Италия всё еще воевала, и пересечь границы не дозволялось даже по самой уважительной из причин. Похороны пришлось оплачивать вскладчину – Мойше Кислинг организовал сбор средств, и получилось не как-нибудь, а по высшему разряду. Попрощаться с Моди пришло больше тысячи человек, а в похоронные дроги впрягли четвёрку вороных. Были Жакоб, Сутин, Бранкузи, Дерен, Леже, Валадон и Утрилло, Вламинк, Фуджита, в общем – весь цвет двух холмов, Парнасского и Мученического.
