Мы молча смотрели ему вслед, пока Косичка не выдал гениальную в своей простоте фразу:
– Пожалуй, пойду малинки поем, – бросил он и скрылся на улице.
– Белье, наверное, уже высохло, – предположила бабушка и последовала примеру предыдущего оратора.
Мы с мамой переглянулись, пожали плечами и без лишних слов пошли за ними. Проконтролировать.
Тенька со стороны задней двери, через которую и вышли Танар с котом, не было, а потому воспитательная беседа проводилась чуть дальше, под яблоней. Усевшись прямо на газон, риентанец что-то тихо сообщал коту. Фат, недовольно постукивая хвостом по земле, слушал. Если бы не тяжелая рука собеседника, придерживавшая его за шкирку, вряд ли разговору было бы суждено случиться. Но Танар не был столь мягкосердечен и провернуть свой любимый финт котик не мог – оставалось внимать.
В малиннике закопошились. Там, где он ближе всего подходил к месту чтения нотаций, недовольно ойкнули, а после бабушкин восторженный голос нарушил остатки конспирации:
– Ой, поспела уже! Танан, возьми ведерко, пособираем. Я варенья наварю, домой возьмете! Где же вы еще такую малинку отыщете!
Воспользовавшись ослаблением внимания, котик предпринял попытку к бегству, но, едва вкусив свободы, был пойман и возвращен на свое место. Только теперь во взгляде Танара было столько укоризны, что любой на месте Фатика устыдился бы. Но не эта наглая животинка. Поняв, что беседа одного умного нечеловека и наглого кота может продолжаться долго, я ретировалась в дом. За мои двадцать три года неприязнь к сбору малины я приобрела перманентную.
Не знаю, о чем Танар поговорил с котом, но со дня памятной беседы и вплоть до нашего отъезда Фатан вел себя предельно вежливо. На сторону не ходил, репьев не собирал, под окнами о своей несчастной доле не пел, в тапки не гадил и корм не раскидывал. Волшебные изменения заметили все, а уж когда слухи дошли до соседей и они решили посмотреть на великое чудо, кот самым бессовестным образом спрятался у нас под кроватью, решив, что никто лучше Танара не сможет его защитить.
Риентанец отнесся к данному происшествию равнодушно. А вот Танан, которому поручили этого самого питомца выколупывать, был не столь спокоен. Напуганное всеобщим вниманием животное не собиралось так легко сдаваться. Вцепившись когтями в кровать, Фат сопротивлялся как мог. Косичке. Стоило вмешаться Танару, кот выполз из своего убежища и, гордо вздернув хвост трубой, забрался в переноску. Там его и увидели соседи.
Десятки обездоленных, лишенных ласки кошек скорбели о своей потере. Горестные кошачьи песни неслись нам вслед всю дорогу до вылета на трассу. Фатан смотрел назад, туда, где оставались его преданные фанатки, и страдал вместе с ними.
Недолго. Убаюканный мерным рокотом двигателя, котик свернулся в клубок и заснул. Одна лапа продолжила лежать на кормушке. До конца кошак так и не доверился приезжим супостатам.
Удивительно, но кота разрешили взять на борт без каких-либо проволочек. Конечно, у меня был готов его паспорт, заключение ветеринара, даже рекомендательные письма от соседей, если придется доказывать, что котик смирный. Но ничего из списка не пригодилось. То ли ветеринарная служба работала из рук вон плохо, то ли, напротив, заранее внимательно изучила здоровье моего питомца по копиям отчетов, работавших с ним ветеринаров. Так что при регистрации у нас только сверили номер чипа и пожелали питомцу легкого полета.
Кошак на это заявление отреагировал с должным высокомерием: отвернулся и чихнул. Никакого почтения к контролирующим службам у выросшего в атмосфере всеобщего обожания котика не было.
Внутри каюты Фатан также не изменил себе и с чувством собственного кошачьего достоинства, под нашими с Косичкой внимательными взглядами – Танар ушел к капитану обсудить какие-то дела – выбирал себе место жительства.
В наших с Танаром покоях он не задержался, по запаху на вещах поняв, кто именно будет здесь жить, а вот комнатами Косички заинтересовался и долго, с упоением обнюхивал каждый уголок. А за ним с мукой на лице ходил молодой риентанец, размышляя не иначе как на тему: насколько хватит произведенного Танаром внушения?
Я тем временем расположилась на кровати младшего риентанца и, обнимая подушку, следила за передвижениями двух самцов, оказавшихся на одной территории. Перемещения носили хаотичный порядок. Фатан то останавливался и принюхивался, то стремглав бежал под кровать или в ванную. Логики в его действиях не было, а потому отчаявшийся уследить за котом Косичка скоро присоединился к моей фотоохоте. Достал из кармана свою микрокамеру, поставил на автоматическую фиксацию движений и попытался отобрать у меня подушку.
Автоматическое сообщение об отправлении корабля застало нас в разгар боев. Каким чудом подушка не порвалась, засыпав нас снегопадом перьев, оставалось тайной. Ни одна сторона не хотела проигрывать, а в случае с риентанцем это было бы вдвойне позорно: уступить господство в комнате коту и проиграть подушку слабой девушке.
– Нет, я так не играю! – надулся Танан и отпустил мой трофей.
По инерции я упала прямо на кровать, спиной проверив ее мягкость. Повезло, с настройками никто не шалил. То, что было мягко попе, подошло и спинке.
– Все, теперь не встану! – пообещала я.
Матрас прогнулся, принимая вес Косички, который поспешил улечься, чтобы обнаглевшие гости и вовсе его с кровати не вытеснили.
– А если Танар придет? – хитро поинтересовался Танан.
Котик, заслышав угрожающее имя, разразился истерическим мявом, но никто ему не ответил. Решив, что двуногие совсем от рук отбились, раз главного игнорируют, наш царственный – всея дача! – кошак запрыгнул на кровать Косички. С его приходом кровать как-то резко сократилась в размерах, а мы с риентанцем оказались на самых краях некогда необъятного ложа.
– Ничего святого для него нет! – пожаловался Танан и добавил: – Весь в хозяйку!
– Попрошу без оскорблений! Он просто кот! Котам свойственны наглость и эгоизм. И вообще, он к тебе пришел, к собрату, так сказать.
– Правильно, он мой собрат по несчастью. У него хозяйку из-под носа увели, а у меня подругу! – обвинительно выдал риентанец. – Не был бы Танар моим братом – вызвал бы на дуэль!
– А у вас они еще существуют? – заинтересовалась я.
Даже села по такому случаю, подвинула кошачьи лапы и погладила наглеца по носу, задабривая. Сверху вниз смотреть на Косичку было приятно. Загоревший, совсем не такой, как их матушка, с чертиками в глазах и вздернутым носом. В кого только пошел?!
– В прабабушку, – недовольно ответил на невысказанный вопрос Танан. – Да не переживай, все спрашивают, кто мою семейку видел. А Ашрантар потому и любит меня видеть: ее напоминаю, поэтому и не доставалось мне от нашего царственного прадедушки.
– Понятно все с тобой!
– И ничего не понятно! Я, знаешь ли, за собой прибирать умею.
– Поэтому дядюшке приходилось тебя с работы забирать, – напомнила я прохвосту часть его биографии.
