Несмотря на все попытки современных историков подправить репутацию викингов, по сути своей они были пиратами – жестокими и беспощадными. Награбленная добыча служила им основным источником существования. В течение нескольких десятков лет регулярные набеги викингов внушали страх всему населению Британии. Альфред стал королем Уэссекса в то время, когда Англия была разделена на две части: к северу от Темзы простирался Данелаг – область датского права, территория, фактически находящаяся под властью викингов, которые заставляли местных жителей платить непомерную дань завоевателям. Уэссекс изо всех сил пытался отстоять свою независимость: викинги совершали набеги на его южные окраины, но захватить их не могли.
Великая языческая армия викингов, совершенно разорив несчастных жителей Нортумбрии и Мерсии, распалась на несколько групп: одни начали делить между собой земли на севере – территорию современного Йоркшира, другие захватили Восточную Англию, третьи отправились грабить Ирландию, а четвертые снова напали на Уэссекс и почти дошли до южного побережья, но там их остановили войска саксов. Был заключен мир. На священном наручье, окропленном кровью, викинги поклялись не нападать больше на владения короля Альфреда, однако свою клятву вскоре нарушили и отошли на запад, к Эксетеру, дожидаться подкрепления.
Однако же Господь не оставил жителей Уэссекса в беде – корабли викингов у самого берега разметало штормом. К осени 877 года захватчики отступили к границам Мерсии и остались там зимовать.
Уэссекс получил передышку – хотя бы на зиму.
Все в толпе обратили взоры на худощавого седого мужчину, который смущенно переминался посреди круга.
Порт надеялся, что суд вынесет решение в его пользу – от этого зависело многое. Вот уже две недели он терзался неизвестностью, не зная, как лучше поступить. Что важнее – благосостояние семьи или желания сестры? И какой поступок произведет благоприятное впечатление на короля?
Кто-то кашлянул, и Порт очнулся от размышлений.
– Слушайте обвинения Порта! – хрипло выкрикнул королевский посланник.
Порт медленно размотал лоскут и воздел правую руку.
Толпа ахнула – вместо кисти виднелся лишь обрубок.
Стояло морозное утро – начинались два месяца зимы, известные под названием Йоль. Несмотря на холод, суд сотни
[13]
, по обычаю, проводили на рыночной площади Уилтона, где уже собралось около шестидесяти крестьянских семейств. Мужчины были одеты в яркие шерстяные рубахи до колена и толстые шерстяные штаны, а женщины – в такие же рубахи, только длинные, до щиколоток. Напротив Порта стояли три свидетеля, в обязанности которых входило признать судебное решение. Возглавлял суд элдормен Вульфгар – коренастый краснощекий бородач с покрытым оспинами лицом и крупным носом. Он подозрительно вглядывался в присутствующих, зная, что при дворе короля Альфреда его не любят, но проигравший в судебном разбирательстве платил пошлину королевскому чиновнику, а Вульфгар своего упускать не собирался.
Выслушав обвинение истца, судьи приступили к разбирательствам. По древнему англосаксонскому обычаю в суде не было ни защитников, ни присяжных, ни рассмотрения доказательств, однако это не мешало успешно решать споры и тяжбы.
Нанесенный ущерб был установлен – отрублена кисть, а не рука. По знаку элдормена Порт опустил руку и снова перевязал культю.
– А другие ранения есть?
Порт помотал головой и добавил:
– Он меня четырежды ударил.
– Число ударов не имеет значения, – напомнил ему Вульфгар.
– Четырежды, – настойчиво повторил истец.
Люди вокруг заулыбались – скрупулезность Порта вошла в поговорку: «Когда мелют муку, Порт каждое зернышко считает».
Кисть Порту отрубили две недели назад, на этой самой рыночной площади. Сигевульф, местный крестьянин, забыл стреножить лошадь и отправился на постоялый двор, где просидел до вечера и, изрядно захмелев, вышел на площадь, куда Порт как раз привел беглянку в поводу. Решив, что Порт хочет украсть лошадь, Сигевульф, размахивая мечом, набросился на обидчика и случайно отрубил ему кисть. Четырех ударов Сигевульф не помнил, но Порт настаивал, что все было именно так, как он рассказал.
Потом судьи предоставили слово обвиняемому. Сигевульф, угрюмый толстяк, даже трезвым ни у кого не вызывал доверия.
– Порт первым на меня напал, – заявил он. – Я его ударил единожды, а не четырежды, потому что защищался. Он хотел украсть мою лошадь.
Неприязнь окружающих и невероятное утверждение обвиняемого никак не влияли на решение суда – в англосаксонском судопроизводстве доказательств не требовалось. Самым важным были клятвы свидетелей. По знаку Порта трое мужчин, вступив в круг, назвали свои имена и положение в обществе. Все трое были керлами – свободными земледельцами-крестьянами.
– Клянусь кровью Христовой, что обвинение Порта истинно, – торжественно произнес каждый из свидетелей.
Тут же в круг вступили еще три керла и поклялись в истинности заверения Сигевульфа.
Справедливый англосаксонский суд вершился на основе клятв, приносимых в поддержку истца и обвиняемого. Выигрывал тот, кто мог заручиться бо́льшим числом людей, желательно знатного рода, согласных поклясться в истинности сказанного. Клятва раба не учитывалась, клятва керла, свободного земледельца, имела определенный вес, но слово представителя служилого сословия – тана – ее перевешивало, а его, в свою очередь, могла опровергнуть только клятва элдормена, однако превыше всего, разумеется, было слово короля.
Неожиданно в круг вступил высокий сорокалетний мужчина, ладно сложенный, светловолосый и голубоглазый, который до этого стоял в стороне и беседовал с юношами и девушкой – очевидно, его дочерью. Сигевульф недовольно поморщился.
– Тан Эльфвальд, – представился мужчина и произнес традиционную фразу: – Клянусь, что обвинение Порта истинно.
В толпе возбужденно загомонили, а потом все стихло. Сигевульфу было нечем крыть. Вульфгар вопросительно посмотрел на трех старейшин, и те вынесли приговор:
– Суд решает в пользу Порта.
– За отрубленную кисть обвиняемый выплатит вергельд пострадавшему и его покровителю, – объявил Вульфгар.
Вергельд – денежная компенсация за увечье или смерть – играл важную роль в англосаксонском, скандинавском и древнегерманском судопроизводстве. Жизнь человека оценивалась в зависимости от его социального положения: жизнь керла стоила двести шиллингов, жизнь тана – в шесть раз больше. Стоимость увечья рассчитывалась пропорционально его тяжести, поэтому Порту и пришлось показать свою культю – за отрубленную кисть платили меньше, чем за отрубленную руку. Размеры вергельда, определенные в своде законов Этельберта
[14]
, за сто лет до великого Ине, короля Уэссекса, неукоснительно соблюдались и в правление короля Альфреда, ведь иначе, по неписаному кодексу чести германских племен, семья пострадавшего имела право объявить кровную месть.
