В деревушке Баклерз-Хард, в бухте неподалеку от Крайстчерча, у южной оконечности лесного массива Нью-Форест, располагалась судостроительная верфь Генри Адамса. Именно там, слава Господу, Питер Уилсон ступил на палубу «Эвриала», тридцатишестипушечного трехмачтового фрегата, построенного в 1803 году по эскизам сэра Уильяма Руза; капитаном корабля был досточтимый Генри Блэквуд.
«Эвриал», быстроходное маневренное судно, спущенное на воду всего два года назад, выгодно отличался от внушительных военных кораблей, оснащенных семьюдесятью четырьмя или девяноста восьмью орудиями; капитан его слыл человеком справедливым и жестокостью не отличался.
– Повезло тебе, – сказал Питеру один из матросов. – Лучше только с самим Нельсоном служить.
Морскому делу Питер выучился быстро, – видно, у него была к этому природная склонность; ему лишь изредка доставался удар боцманской плетки, да и то не со зла, а чтоб не забывал, кто на палубе главный. Теперь он умело драил палубу и освоил тяжелые такелажные работы, но больше всего ему нравилось ставить паруса; он ловко взбирался по хитросплетению снстей на мачту и карабкался по реям, чувствуя, как обдувает лицо соленый морской ветер. Высота его совершенно не пугала, а из-за прекрасного зрения его часто отправляли на марсовую площадку наблюдателем.
В команде его полюбили. В первый же день капитан, знакомясь с новобранцами, приказал им назвать свои имена.
– Уилсон, – ответил Питер и, сам не зная почему, добавил: – Из Крайстчерча.
Матросы невольно расхохотались, и даже капитан улыбнулся:
– Надо же, еще один!
Оказалось, что на «Эвриале» уже служил некий Уилсон, сын сэра Уикхема Уилсона, владельца имения близ Крайстчерча. Хоть Роберт Уилсон и был на несколько лет моложе Питера, службу он нес в чине мичмана, – разумеется, офицерский патент выправил ему отец. Высокий смуглолицый юноша легко сходился и со своими товарищами-мичманами, и с матросами. Питер не ожидал, что Роберт снизойдет до разговора с простым новобранцем, но мичман Уилсон в тот же день обратился к своему однофамильцу:
– Нам, Уилсонам из Крайстчерча, лучше держаться друг друга.
С тех пор Питера называли Уилсоном из Крайстчерча; добродушное прозвище скрашивало тяготы службы, постоянно напоминая об отчем доме.
Генри Блэквуд, отважный капитан, с командой обращался властно, но по справедливости.
– И кормят на «Эвриале» хорошо, – говорили матросы.
В затянувшемся походе, когда провиант подходил к концу, один из старых моряков объяснил Питеру:
– Сейчас офицерам такой же рацион положен, как и простым матросам. Не везде так заведено, юный Уилсон из Крайстчерча.
Питер тосковал по дому, но не отчаивался. Просыпаясь, он потирал кольцо на мизинце и тихонько бормотал: «Ничего, она меня дождется».
Фрегат постоянно находился в плавании: сначала нес службу у берегов Ирландии, а позже, в составе флотилии адмирала Джорджа Кита, участвовал в блокаде порта Булонь.
– Ты, главное, на вахте не засни, – предупредил его Роберт Уил сон. – Если Бонапарт свои войска из Булони выведет, французы первым делом Крайстчерч захватят.
Летом 1805 года события разворачивались стремительно.
Французский адмирал Пьер-Шарль де Вильнёв, готовясь к вторжению на Британские острова, вывел свой огромный флот в открытое море и, чтобы отвлечь англичан, направился к Вест-Индии. Адмирал Нельсон пустился в погоню, но Вильнёв резко повернул назад, играя с англичанами, как кошка с мышью. Нельсон двинулся к Гибралтару, а французы направились на север, к Ла-Маншу, однако, приняв бой с английской эскадрой, отступили. Нельсон вернулся в Англию. Все ждали, какой ответный шаг предпримет Вильнёв.
Обстановка складывалась критическая. Нельсон оставался в Англии, ожидая дальнейших приказаний, однако предполагал, что французский флот под командованием Вильнёва двинется на юг, в Средиземноморье, чтобы задержать корабли союзников у побережья Италии, тем самым давая возможность Наполеону беспрепятственно завоевать страны Центральной Европы. Действительно, летом 1805 года замыслы Наполеона сводились именно к этому.
14 августа 1805 года корабли Вильнёва прибыли в испанский порт Кадис, но поблизости уже крейсировала эскадра под командованием вице-адмирала Катберта Коллингвуда.
– Французы не найдут здесь ни боеприпасов, ни провианта, – заметил Роберт Уилсон. – Придется им убираться несолоно хлебавши. Так что смотри в оба, Уилсон из Крайстчерча.
Фрегату «Эвриал» было дано весьма важное поручение.
– Немедленно отправляйтесь в Портсмут, доложите, что Вильнёв в Кадисе, – приказали капитану Блэквуду.
«Эвриал» на всех парусах помчался за адмиралом Нельсоном в Портсмут и прибыл на остров Уайт 1 сентября. На следующее утро Блэквуд приехал к Нельсону в его поместье Мертон, и Нельсон спешно отправился в Адмиралтейство.
Считается, что осенью 1805 года адмирал Нельсон спас Англию от вторжения французских войск. Это не совсем так. Дело в том, что 9 августа 1805 года, незадолго до стремительного похода «Эвриала», произошло еще одно важное событие: Австрия объявила войну Франции. Наполеон решил разгромить союзников на суше, однако для этого ему следовало вывести свою армию из Булони. Совершил он это, по своему обыкновению, молниеносно. К тому времени, как «Эвриал» прибыл на остров Уайт, Булонь опустела.
Впрочем, Нельсона, назначенного командующим английским флотом, это совершенно не волновало. Ему наконец-то представилась возможность нанести сокрушающий удар по французским эскадрам, тем самым навсегда избавив Англию от угрозы вторжения. Ни чего иного он не желал.
Флагманский корабль Нельсона «Виктори» вышел из Спитхеда 15 сентября 1805 года, в сопровождении эскадры под командованием капитана Блэквуда, в состав которой входили фрегаты «Эвриал», «Феба», «Наяда» и «Сириус» и шлюпы «Пикль» и «Энтерпренант». В Кадис они прибыли 28 сентября, в день рождения Нельсона, – вице-адмиралу исполнилось сорок семь лет.
Три недели «Эвриал» вел наблюдение за гаванью Кадиса, ежедневно передавая срочные сообщения эскадре Нельсона – двадцати семи линейным кораблям, стоящим в открытом море.
– Что там видно, Уилсон из Крайстчерча? – ежечасно раздавался вопрос.
– Пока ничего, сэр, – отвечал Питер с марсовой площадки.
Для того чтобы выманить противника из порта, Нельсон отослал несколько кораблей, пытаясь создать впечатление, что снимает блокаду, но Вильнёв разгадал его замысел и не тронулся с места.
Наконец в один прекрасный день Питер Уилсон заметил мачты корабля, выходящего из гавани. За первым кораблем последовал еще один, и еще, и еще…
– Плывут! – завопил Питер и, осекшись, торопливо исправился: – На горизонте вижу корабли!
Капитан и офицеры, собравшись на палубе, навели на гавань подзорные трубы.
– Вышли за черту рейда, сэр? – спросил Роберт Уилсон.
