Старик кивнул и вышел.
Два дня спустя к Осмунду обратился один из мастеров:
– Ты хочешь стать каменщиком?
Осмунд торопливо закивал.
– Ежели ты согласен пойти в помощники к нашему ученику, то, может быть, мы примем тебя в гильдию, – сказал мастер.
Мальчик знал, что только через семь лет ученичества его признают подмастерьем в гильдии каменщиков, но почтительно склонил голову.
– Пойдешь в помощники к Бартоломью, – велел мастер. – Он тебя всему научит.
Так началась новая жизнь Осмунда Масона.
Пятнадцатилетний Бартоломью, тощий и бледный, с сальными черными волосами и незаживающим чирьем на шее, хмуро поздоровался с новым помощником и неохотно пообещал обучить его основам ремесла.
На следующий день Роберт, мастер-каменщик, расспросил Осмунда о его житье и приказал во всем слушаться Бартоломью. Угрюмый наставник научил мальчика орудовать долотом, объяснил, как определять разные сорта камня, рассказал о многочисленных строительных ремеслах. Осмунд погрузился в удивительный мир каменщиков. Он с трепетом следил, как мастер, тщательно отмеряя расстояния угольником и циркулем, вычерчивает серебряной палочкой на льняном полотне планы отдельных участков собора.
– На ткани легче чертить серебром, а не свинцом, – объяснил Бартоломью. – Линии видны лучше.
Осмунд внимательно присматривался к работе плотников, которые устанавливали не только стропила, но и строительные леса; доски для них распиливали на козлах, на особой площадке, рядом с которой высились груды бревен, срубленных в Кларендонском лесу.
На северо-восточной стороне соборного подворья, у ворот епископского дворца, трудились стекольщики, собирая огромные витражи из кусочков цветного стекла, обожженного в печах. Осмунд с восторгом рассматривал изображения святых, которые вскоре украсят высокие окна собора.
На соборном подворье стояли огромные амбары, мастерские художников и маляров, столовые, кухни, уборные – за двадцать лет здесь вырос целый город мастеров. Вдоль южной стены собора расположились длинные деревянные сараи каменщиков. Здесь работали каменотесы и пильщики, разметчики и укладчики камня, резчики и полировщики, шлифовальщики и точильщики, которые готовили сотни капителей и каменных украшений для колонн, арок и сводов. План расположения колонн чертили в натуральную величину на полу, а в углах были свалены груды деревянных образцов – модели каменных конструкций и соединений.
Все это должен был изучить и освоить тот, кто хотел овладеть ремеслом каменщика.
Камень для строительства собора привозили из разных мест. Стены возводили из местного известняка, добываемого в каменоломнях Чилмарка, в двенадцати милях к западу от Солсбери. Серый камень, едва заметно отливающий зеленью, обрабатывать было легко. Колонны, на которых держалась массивная крыша, сооружали из другого, прочного камня – пурбекского мрамора, привозимого с южного побережья, из каменоломен у замка Корф. Каменоломни принадлежали некой благочестивой вдове Алисе Брюэр, которая пожертвовала на строительство храма весь камень, добытый в течение двенадцати лет.
Больше всего Осмунду нравился серый чилмаркский известняк. Мальчик часто приносил обломки домой, в Авонсфорд, и всю дорогу рассматривал их, вглядываясь в шершавую поверхность камня.
– Каждый камень, как дерево, имеет свое зерно – об этом надо помнить при обработке и распиле, – наставлял его Бартоломью. – От зерна зависит, как долго выдержит под ветром и дождем камень, уложенный в стену.
Каждая глыба отливала своим цветом – голубоватым или красноватым, но больше всего прозеленью.
Часть обучения каменщика проходила в Чилмаркских каменоломнях, где глыбы наскоро обтесывали, прежде чем отвозить в Солс бери. В начале августа туда отправили и Осмунда.
Рано утром, сгорая от нетерпения, мальчик вышел в путь. Дорога вела мимо Уилтона, но за городом, в долине, только глубокие колеи, оставленные тяжело нагруженными телегами, говорили о чем-то необычном. Неожиданно тропа резко повернула в лес, и Осмунд сообразил, что добрался до Чилмарка. На лесной поляне стояли шалаши и палатки каменотесов, деревянный сарай, в котором резали и обтесывали камень, а чуть поодаль – телеги, ждущие груза. Мальчик удивленно огляделся: где же каменоломни?
Осмунд подошел к одному из работников и объяснил, что его прислали учиться. Молодой человек дружелюбно улыбнулся, взял факел и повел Осмунда к деревьям, близ которых чернел вход в пещеру.
Вскоре мальчик ахнул от восхищения: в склоне, за сравнительно небольшим отверстием, скрывался просторный зал, земля под ногами полого спускалась куда-то вглубь, пещера разветвлялась на многочисленные запутанные проходы, глубокие выемки, таинственные пустоты – внизу и наверху, справа и слева, куда ни бросишь взгляд. Потом, когда глаза его привыкли к полумраку, он различил в неверном свете далеких факелов, что все эти залы и проходы были единым огромным пространством, из которого извлекли камень, оставив только столбы-подпорки.
– Ох, это совсем как собор, только под землей! – изумленно воскликнул мальчик.
Извилистые проходы убегали в темноту, своды над головой, под которыми гуляло эхо, были выше арок собора. Чилмаркская каменоломня казалась подземным храмом.
– Солсберийский собор рожден из этого камня, – заметил молодой работник. – Здесь и еще на одну церковь хватит.
Два часа Осмунд завороженно бродил по пещере – ему доставляло необычайное наслаждение думать, что величественный собор с его парящими арками и сводами появился на свет из-под земли с помощью кирки и человеческих рук.
Осмунд провел в каменоломнях полмесяца, а потом возчики предложили отвезти его назад в Солсбери. В собор отправляли шесть телег с подготовленным камнем, а еще на шести повозках везли щебенку.
– А для чего нужен щебень? – спросил мальчик.
– Погоди, сам увидишь, – ответил возчик.
Обоз отъехал на пять миль от каменоломни, и возчики один за другим принялись сбрасывать щебенку на дорогу.
– Заодно и дороги улучшаем, – улыбаясь, объяснил возчик. – Когда камень вырубают, щебня много набирается, надо же его куда-то девать. А так – польза.
Месяц спустя Осмунда отправили вниз по реке, к гавани. В прибрежном городке к этому времени появилась небольшая каменная крепость на насыпном кургане и нормандская церковь, которая и дала новое имя поселению – Крайстчерч, церковь Христа; старое англосаксонское название Твайнхем давно забылось. В тихую гавань, к мысу, защищенному холмом, подходили огромные деревянные баржи, нагруженные мрамором из западных каменоломен, а затем отправлялись к Саруму по реке Авон.
Стены собора медленно, но неуклонно становились все выше и выше. Работники затаскивали на стены бочки с мелом, известью и кремнёвой щебенкой, высыпали содержимое в проемы между внутренними и наружными камнями кладки.
– Во-первых, полые стены строить быстрее и легче, чем цельно-каменные, – объяснял Бартоломью. – А во-вторых, известь и мел надежно спекаются с камнем.
