– Потому что лето, Боря! – завопила я.
– Не морочь мне голову! – рявкнул он. Признаться, столь гневный рык я слышала от него впервые и малость прибалдела от неожиданности. – Немедленно объясняй, что происходит, если не хочешь таскать мне передачки в больницу.
– Не наговаривай на себя, ты крепкий парень.
– Возможно. Но страх за близкого человека способен подкосить любого здоровяка. Я тебе друг?
– Ну… типа, да.
– Тогда рассказывай.
Выругавшись сквозь зубы, я поведала облегченную версию событий: ехала с Волковым в поезде, потом мы встретились в кафе, пару раз виделись, а потом его убили. Рассказала и о том, что следила за Вероникой в «Никольской слободе», случайно встретив ее там и заподозрив в измене. Особо в детали не вдавалась, просто хотела, чтобы Борька понял: я основательно влипла, оттого меня эта история сейчас и занимает. Борька в продолжение всего рассказа кивал, при этом выглядел глубоко несчастным.
– Ты в него влюбилась?
– В кого? Ах… да. Влюбилась.
– Он мне никогда не нравился, – помолчав немного, заявил Борис.
– Это обнадеживает.
– Я серьезно.
– Вы были хорошо знакомы?
– Не особенно. Но время от времени пересекались. Он казался… как бы потолковее… человеком с двойным дном.
Такое определение очень заинтересовало.
– Поподробнее можно?
– Иногда свои чувства трудно выразить словами. Волков – симпатичный мужик с хорошей репутацией, но… За всем этим было что-то еще, о чем не должны знать другие. Но это было.
– Витиевато, но суть я уловила.
– Ни за что не поверю, что такая девушка, как ты, могла влюбиться в подобного типа!
– Такие девушки, как я, в кого только не влюбляются, – махнула рукой я.
– Тогда мне стоит сказать большое спасибо его убийце. Извини, – пошел Борька на попятную. – Будем считать это дурацкой шуткой.
– Будем, – озадаченно кивнула я. – И все же… Что ты пытаешься донести до моего сознания?
– Я насмерть перепуган, что ты в кого-то влюбилась. Пожалуйста, не делай этого больше.
– Что, вообще не влюбляться? Ты хочешь, чтобы я умерла старой девой? Работодатели обычно теряют дар речи при словосочетании «декретный отпуск», но ты и их переплюнул.
– Господи, да при чем тут работодатели! – простонал он и торопливо поднялся. – Хочешь оплакать свою любовь – пожалуйста, но у меня большая просьба: со всеми проблемами, большими и маленькими, сразу ко мне.
– Ладно, – кивнула я, и Борька ломанулся к входной двери, точно спасаясь бегством.
– И что это было? – пробормотала я, плюхаясь на стул, когда дверь за ним захлопнулась.
Я бродила по квартире с тряпкой в руке, игнорируя пылесос и симулируя трудовую деятельность и в десятый раз вспоминая, что сказал Борька, но вскоре была вырвана из сладких грез звонком мобильного.
Звонила Элка. Еще толком не зная, стоит ли гневаться на ее неумение держать язык за зубами или, напротив, сказать ей спасибо, я ответила, а Элка тут же выпалила:
– Волкову нашли, то есть, возможно, это Волкова.
– Где нашли? Живую?
– Вова по секрету сообщил, что поступил звонок в полицию. Труп недалеко от Берестова, по описанию похож на Волкову. Мужик гулял с собакой, собака и нашла.
– О господи! – стиснув зубы, пробормотала я.
– Валерик, я как назло тачку на техобслуживание загнала, а ехать надо срочно. Дай свою машину.
– Куда надо? – бестолково переспросила я.
– В Берестов, на месте, так сказать, разобраться. Чую, эта история станет краеугольным камнем в моей карьере. Мужа убили, теперь жена… Я уже вижу заголовки…
– Ты где? Я сейчас подъеду.
– А тебя с работы отпустят?
– Я в отпуске.
Через двадцать минут я подкатила к редакции, а еще через пять мы уже неслись в Берестов.
– Ты, главное, сдуру не брякни, что мы о трупе знаем, – напутствовала она меня по дороге. – Типа, ехали мимо и все такое… Иначе мне Вовка голову оторвет. И сведения сливать не будет, что значительно хуже. Все-таки полезно иметь любовника-мента.
– Вы опять любовники?
– Еще нет, но на днях планирую отдаться. А что делать?
Я закатила глаза, демонстрируя свое отношение к словам подруги, а она засмеялась.
– Да ладно. Он мне нравится. И других претендентов на мое жаркое тело по-прежнему нет. Сейчас направо поворачивай, – скомандовала Элка. – Это где-то в районе деревни Митино.
Я свернула, очень скоро мы обратили внимание на скопление машин на обочине и притормозили. Группа любопытствующих, к которой мы присоединились, наблюдала за действиями полиции. Ближе к лесу стояла машина «Скорой помощи». Как раз в этот момент двое мужчин с носилками появились из-за ближайших деревьев, носилки загрузили в машину, и под звуки включенной сирены «Скорая» рванула с места и вскоре скрылась из виду.
– Она жива, – толкнув меня локтем, шепнула Элка.
– Кто? – растерялась я.
– Волкова, если это она, конечно. Лицо было открыто, ты что, не видела? Покойникам лица закрывают.
– Я внимания не обратила.
– Ну ты даешь… Стой здесь, от тебя все равно толку мало, а я пойду права качать.
Элка решительно направилась к лесу, но была остановлена бдительным сотрудником:
– Девушка, вы куда?
Что на это ответила Элка, я не слышала, мое внимание в тот момент было сосредоточено на «Лексусе», припаркованном на противоположной стороне дороги. Из-за скопления машин я не сразу обратила на него внимание. «Лексус» принадлежал Ремизову. Сам Ремизов стоял тут же, вполоборота ко мне, привалившись к капоту и сложив руки на груди, и с равнодушным видом наблюдал за суетой вокруг.
Затем, решив, что увидел достаточно, он сел в машину, и «Лексус» не спеша проехал мимо. Ремизов смотрел прямо перед собой, окружающее интересовать его перестало. Первым побуждением было броситься за ним, но тут я вспомнила про подругу и завертела головой, пытаясь ее обнаружить, потому что за это время она успела куда-то переместиться.
Элка весьма эмоционально дискутировала с толстяком в погонах, стоя возле полицейской машины. Толстяк терпеливо ее слушал и с каменным выражением лица качал головой. Судя по этой пантомиме, подруга добилась немногого.
– Элка! – позвала я и замахала руками.
Она, буркнув что-то на прощание толстяку, подошла ко мне.
– Чего узнала? – спросила, понижая голос.
– Что я могла узнать? – опешила я.
– Тогда зачем зовешь?
