Фабьен открывает дверь и приглашает Нелл войти. Она останавливается на пороге и смотрит во все глаза.
Квартира Фабьена – это одна большая комната с одним большим окном с видом на крыши. Письменный стол завален листами бумаги. В углу диван-кровать, напротив – большое зеркало. Пол деревянный. Когда-то явно крашенный, но сейчас вытертый и непонятно какого цвета. В конце комнаты – широкая кровать, возле стены – маленький диванчик. Одна стена украшена картинками из журналов.
– Ой! – проследив направление ее взгляда, говорит он. – Я сделал это, будучи студентом. И если честно, мне просто лень отдирать картинки.
Все здесь – письменный стол, стулья, картинки – непривычное и интригующее. Нелл обходит комнату, смотрит на чучело вороны на полке, на кустарный светильник, свисающий с потолка, на коллекцию камешков возле двери в ванную. Телевизор – крохотный ящик, на вид двадцатилетней давности. На каминной доске шесть стаканов и стопка тарелок.
Он растерянно проводит рукой по волосам:
– Жуткий бардак. Я не ждал…
– Нет, тут очень красиво. Тут… волшебно.
– Волшебно?
– Мне просто… очень нравится. Как ты соединяешь вещи. Здесь все словно имеет свою историю.
Он удивленно моргает, будто увидев свою квартиру другими глазами.
– Прошу прощения. Я на секундочку, – говорит он. – Мне только надо… – Он показывает на дверь в ванную.
Возможно, это даже хорошо. Нелл чувствует себя раскованной и безрассудной, ее словно подменили. Она стягивает куртку Фабьена, одергивает платье, медленно обходит комнату и смотрит в окно. Крыши Парижа, темные и залитые лунным светом, таят в себе обещание.
Она переводит взгляд на ворох рукописных страниц. Некоторые почему-то испачканы, со следами грязных подошв. Она берет страницу и начинает выискивать знакомые слова.
Когда он выходит из ванной, у нее в руках уже четыре страницы и она перебирает всю кипу в поисках пятой.
– Почитай мне, но только сразу переводи, – просит она.
– Нет. Это никуда не годится. Я не хочу читать…
– Ну хотя бы вон те странички. Пожалуйста. Чтобы я потом могла сказать: «Когда я была в Париже, самый настоящий писатель читал мне отрывки из своей книги». Это будет частью моего парижского приключения.
Он явно не в силах ей отказать. Тем более что у нее такое умоляющее лицо.
– Я еще никому не показывал своей книги.
Она призывно хлопает по дивану рядом с собой:
– Тогда, может, пора это сделать.
И вот некоторое время спустя он роняет двенадцатую страницу на пол.
– Не останавливайся.
– Не хватает страниц. Да и вообще, я уже говорил, что это никуда не годится.
– Но ты не должен останавливаться. Тебе надо восстановить потерянное и отправить книгу издателю. Книга реально хорошая. Ты непременно должен стать писателем. Ты и есть писатель. Только пока пишущий в стол. – (Он качает головой.) – Да-да, так оно и есть. Это… это чудесно. По-моему… ты замечательно описываешь свою героиню. Ее чувства, ее взгляд на вещи. Я узнаю в ней себя. Она…
Он удивленно смотрит на Нелл. А Нелл, сама себе удивляясь, наклоняется к нему, сжимает его лицо в ладонях и целует. Она в Париже, в квартире незнакомого мужчины, и это, наверное, самый разумный поступок за всю ее жизнь. Она вдруг оказывается в его объятиях и чувствует, как он притягивает ее к себе.
– Нелл… ты прекрасна.
– Твои слова звучат невероятно красиво, потому что это французский. Возможно, я теперь тоже буду говорить с французским акцентом.
Он наливает им по стакану вина, и они просто сидят на маленьком диванчике, тесно прижавшись и соприкасаясь коленями, смотрят друг другу в глаза и улыбаются. А еще разговаривают о работе и родителях. Фабьен признается Нелл, что сегодня вечером она помогла ему освободиться от Сандрин. Нелл рассказывает о Пите и невольно хихикает, мысленно рисуя себе, как он подходит к номеру и, не дождавшись ее, возвращается в холл. А потом они уже оба дружно смеются, представляя, как в номере неожиданно появляется та мерзкая американка и застает там беднягу Пита.
В какой-то момент она выходит в ванную и смотрит на себя в зеркало. Лицо серое от усталости, на голове тихий ужас, косметика размазана вокруг глаз. И тем не менее она словно светится. Она буквально брызжет радостью и озорством.
Когда Нелл возвращается, он рассматривает ее записную книжку.
Нелл застывает на месте:
– Что ты делаешь?!
– А это что такое? – Он показывает ей лист, где написано: «Почему я правильно сделала, что осталась в номере». – Я что, убийца с топором? И я что, могу потребовать секса? – Он громко смеется, но вид у него смущенный.
– Боже мой! Я писала для себя. Где ты это взял? – Она краснеет до корней волос.
– Да вот, выпало из твоей сумки. И я всего-навсего хотел положить твою записную книжку обратно. «Мне придется притворяться импульсивной». – Он удивленно поднимает на Нелл глаза.
Нелл чувствует себя совершенно уничтоженной.
– Ладно. Я не та, за кого ты меня принимаешь. По крайней мере, раньше я была другой. И я вовсе не импульсивная. И я чуть было не отказалась от идеи приехать в клуб, потому что до смерти боюсь таксистов. Просто я позволила тебе считать, что я не такая, какая есть. Мне… очень жаль.
Фабьен внимательно изучает составленный Нелл список, а затем бросает на нее смеющийся взгляд:
– А с чего ты взяла, что ты не та, за кого я тебя принимаю? – (Она ждет.) – Может, кто-то другой танцевал на барной стойке? Или преследовал меня на такси в компании незнакомых нетрезвых мужчин? Или оставил своего парня одного в номере отеля, не потрудившись даже сказать «до свидания»?
Он протягивает Нелл руку. И Нелл позволяет снова себя обнять. Садится к нему на колени и внимательно изучает его симпатичное, добродушное лицо.
– Нет, ты именно такая, Нелл из Англии. Ты такая, какой захочешь быть.
А за окном тем временем постепенно светает. У Нелл кружится голова от вина и усталости. Они снова целуются. Поцелуй длится целую вечность, Нелл и сама теперь точно не знает. Похоже, она так и не протрезвела. Она сидит, прижавшись губами к губам Фабьена, и обводит кончиком пальца черты его милого лица.
– Это была лучшая ночь в моей жизни, – тихо произносит она. – Мне кажется… будто я наконец проснулась.
– Мне тоже.
Они снова целуются.
– Но я думаю, что сейчас нам пора остановиться, – говорит он. – Я стараюсь быть джентльменом. И помню, что ты мне говорила. Поэтому вовсе не хочу, чтобы ты считала меня убийцей с топором или сексуальным маньяком. Или… кем-то там еще.
Нелл берет его за руку.
– Слишком поздно, – бросает она и силком поднимает Фабьена с дивана.
