Удар показался чудовищным. Хотя, по правде сказать, ожидание удара было намного хуже.
Когда Сигалов открыл глаза, переднее сиденье было смещено назад, а крыша вдавлена и разорвана – всё как в первый раз. Голова Коновалова, отрезанная стальным листом, напоминала несъедобное блюдо на большом синем подносе. О том, что творилось на переднем сиденье, Виктор не хотел даже думать. Он помнил и так.
Сигалов пошевелился, кусок металла сдвинулся, и голова капитана свалилась под ноги. Виктор скрипнул зубами и сунул руки Коновалову под хлюпающий плащ. Нашаривать пистолет с каждым разом становилось всё легче, а вот управляться с наручниками – нет. Пальцы скользили, Виктор боялся, что ключик выскользнет вниз, и тогда его уже не найдешь. Ему всё-таки удалось избавиться от браслетов – ровно за секунду до того, как сбоку приковылял рыжий и, пачкая стекло кровью, постучался.
– Живы, нет? – крикнул полицейский.
– Нужна помощь! – ответил Сигалов.
Он дождался, когда рыжий заглянет в окно, и выстрелил ему в лоб.
– Один-один, сравнялись, – буркнул Виктор.
Открывшийся и покореженный багажник удачно загораживал его от следующей машины, в которой должен был находиться еще один полицейский. Держа пистолет наготове, Сигалов выбрался через дыру в крыше и тут как раз увидел второго: подушка безопасности не сработала, и руль проломил ему грудную клетку.
Синего «Ледибага» Виктор нигде не нашел.
Сунув пистолет за пояс, он встал правой ногой на крышу полицейского автомобиля, а левой на лист железа, оторванный от кузова фуры, – теперь это было почти одно целое. Виктор собрался спрыгнуть, но не нашел свободного места: дорога превратилась в реку разбитых машин, перегороженную опрокинутым грузовиком. Рядом возвышался туристический автобус, и Сигалов начал карабкаться по нему вверх.
С крыши автобуса вид был значительно лучше – и страшней. Десятки окровавленных водителей выбирались из своих автомобилей – разбивая ногами стекла в заклинивших дверях, обдирая рукава и кожу, пытаясь вытащить неподвижных пассажиров. Над улицей висел гвалт, кто-то в шоке собирал раскатившиеся из грузовика апельсины, кто-то тихо рыдал над погибшим родственником. Оглушительно лаяла запертая в салоне собака. Заикалась неисправная сирена еще одной полицейской машины, которая ехала по своим делам и в аварию попала случайно. Двое чудаков умудрились затеять драку, как будто им было мало. В этой каше еще один перепачканный кровью человек никого не интересовал.
«Ледибаг» нашелся позади, до места столкновения машина не доехала метров тридцать. Прыгая с крыш на капоты, Сигалов пробирался к Мальвине, но получалось медленней, чем хотелось бы.
– Эй, ты мне вмятину сделал! – раздалось за спиной.
Багровый мужик с пивным брюхом целился в Виктора из травматического пистолета – или не из травматического.
– У тебя вся тачка – сплошная вмятина, – сказал Сигалов. – Спокойно, угорелый. Получишь ты свою страховку.
– Слезай! – велел мужик.
Виктор сделал шажок в сторону, и металл под подошвой прогнулся в новом месте. Багровый это услышал и расстроился еще сильней. Не позволяя ему совершить глупость, Сигалов тоже выхватил пистолет и пальнул в воздух.
– Упал на землю! Быстро! – крикнул он.
– Бандиты! – тут же завизжала какая-то бабка, показывая на Виктора пальцем.
– Оружие!.. У него оружие!.. Убили!.. – отозвалась улица надсадными воплями.
Люди концентрировались на Викторе, словно не ведали других забот. Уже через пару секунд он оказался в центре внимания. Что это было – нормальная реакция ошарашенной публики или происки безвестного морфоскриптера, – Сигалов не знал, но констатировал своё фиаско. Однако выходить из этого месива и загружать скрипт заново в надежде, что всё сложится как-то удачней, было бы полным безумием. Оставалось лишь продолжать.
Виктор соскочил с машины и в два прыжка добрался до синей «тёлки», благо в хвосте затора автомобили стояли не так плотно. Впрочем, развернуться здесь было всё равно невозможно, а ждать, когда задние ряды разъедутся, – вовсе бессмысленно.
– Значит, идем по хардкору, – пробормотал Сигалов. – Простите меня, люди добрые…
Он сделал еще два выстрела в небо и распахнул дверь синей машины.
– Ты правда Мальвина? – рявкнул Виктор.
– У меня на лбу, что ли, написано? – огрызнулась девушка за рулем.
Это была она, несомненно. Длинная косая челка, почти закрывавшая один глаз, и яркие губы. Бледная, с маленьким носиком. На постере ей изменили прическу и, конечно, добавили пафоса. Хотя у нее и своего было навалом – не пафоса, так гонора.
– Вылезай! – скомандовал Виктор.
– Слушай, угони другую тачку, а? – взмолилась девушка. – Мне сегодня опаздывать никак нельзя.
– У меня пистолет, – напомнил Сигалов.
– Ой, ну и что? Выбери другую. Вон та хорошая. – Мальвина показала пальчиком на черный кроссовер. – В моей букашке тебе тесно будет.
– Я в твоей не поеду. Это ты поедешь со мной. Выходи или стреляю! – чуть дрогнувшим голосом объявил Виктор.
– Так бы и сказал. Я только сумку возьму, ладно?
Мальвина перегнулась назад, короткая курточка задралась, и Сигалов увидел ее поясницу. Просто немножко голой спины. Спины, а не чего-то другого. И всё равно он не смог отвести взгляд.
«Совсем одичал? – обозлился на себя Виктор. – Мозги включи, она ведь сейчас может…»
Сигалов еле успел перехватить ее руку с электрошокером. Мальвина целилась ему в пах, что было довольно подло даже по отношению к персонажу скрипта.
Виктор выволок ее из машины и повел через разделительную полосу. Мальвина сопротивлялась, но не настолько, чтобы пришлось тащить ее по траве, хотя Сигалов был готов и к этому. В обратную сторону машин ехало гораздо меньше, но какой-никакой выбор всё же был. По-прежнему не выпуская острый локоток, Виктор шагнул влево и выставил пистолет.
– Вот тебе и черный кроссовер, – сказал он. – Нравится?
– Будь ты проклят, – ответила Мальвина.
Увидев оружие, водитель благоразумно покинул машину.
– Садись за руль! – велел Сигалов Мальвине.
– А куда ехать-то?
– Садись живей! – Он запрыгнул на соседнее сиденье. – Вперед, газу!
– Ну и куда?..
– Прямо. И быстро. Потом направо.
– Какой поворот? – Мальвина пригнула голову, рассматривая указатели. – Их тут много.
– Любой. Первый. На эстакаду не поедем.
Убедившись, что девушка разгоняется и выпрыгивать на ходу не планирует, Сигалов порылся в бардачке. Кровь на руках начинала сворачиваться, превращаясь в отвратительно пахнущий клей с комками, и ее нужно было смыть. Не найдя ничего подходящего, Виктор обернулся и обнаружил сзади красивую белую коробку с бантами.
