Антось печально глядит на Зосину маму и ждёт.
– Анджей чистил твою одежду, и всё это выпало из кармана. Скажи, что это означает? Ты один, без пальто едешь в чужую страну, причём у тебя такая сумма, какую взрослые обычно не доверяют детям, а если сами имеют, то очень тщательно хранят. Антось, я тебя ни в чём не подозреваю, но я должна знать. И от приглашения своего не отказываюсь, но сам понимаешь…
– Я отвечу вам словами моей бабушки: я озорной, очень озорной, но честный. Мне вы сразу понравились, потому что по глазам видно: вы – хорошие люди. Поэтому я и прервал путешествие. Сегодня, прямо сейчас, а если вы позволите, то завтра я снова отправлюсь в путь. Меня обидели несправедливо. И если бы не вы, я уехал бы с обидой на Польшу. Вы примирили меня с родиной. И за это я вам благодарен. Больше я вам ничего не могу сказать.
Молчание. К крыльцу подъехала бричка.
– Ну, хорошо. Оставайся до завтра. Но разреши мне, перед тем как ты уедешь, ещё раз спросить тебя о твоей тайне. Запомни только: ответишь ты мне или промолчишь, я буду относиться к тебе так же хорошо, как и раньше. И ещё помни: если тебе вдруг будет плохо, ты опять можешь приехать к нам. Мы небогаты, но ты всегда найдёшь здесь добрый совет и дружеское сердце.
Зося и Кайтусь сидят на лавочке. Беседуют. Зося плетёт венок и напевает.
– Добрая фея подарила мне букет вереска. А иначе откуда он взялся?
– Может, не фея, а чародей?
– Нет. Чародеи отнимают, а не дают. Они вредят людям, а феи помогают.
– А ты помогаешь людям? – спрашивает Кайтусь.
– Если могу, помогаю.
– Значит, ты – фея. А я часто проделывал злые шутки, поэтому я – чародей.
– Нет, Антось, ты не злой, но за тобой должна следить добрая фея.
– Вот и следи за мной.
– Не знаю, сумею ли я. Феи не обладают такой силой. Фея появится на миг, поможет и сразу исчезает. И появляется она только, если человек несправедливо обижен или если ему грозит большая опасность. Знаешь сказку про Золушку?
– Знаю.
– А чародеи хотят уничтожить всех фей. Феям помогают гномы, но они тоже слабые… Борьба эта будет долго длиться. Но наступит день, когда взбунтуется чернокнижник и встанет во главе добрых фей. Он возьмёт замок, где укрывается главный чародей, и освободит фей, заточённых в его подземельях.
– А кто главный чародей? Как он выглядит? Где его крепость?
– За семью горами, за семью реками и морями стоит мрачный замок, окружённый высокой стеной. Там в тёмном зале на золотом подносе лежит голова и отдаёт повеления: нет у этой головы ни рук, ни ног, ни сердца, ни глаз, потому что давным-давно взбунтовавшийся чародей отсёк её от туловища, но она продолжает жить.
– Откуда ты всё это знаешь?
– Кое-что мне няня рассказала, кое-что я увидела во сне, а остальное сама придумала.
– Удивительные вещи ты рассказываешь.
Да, удивительна и таинственна любая человеческая мысль. Удивителен и таинственен мир. Удивительна и таинственна жизнь: часто унылая, а иногда такая прекрасная и радостная.
Среди ночи Кайтусь открыл окно. Вылез в сад. Залаяла собака. Кайтусь приказал ей замолчать. Пошёл по саду. Остановился возле дерева. Сосредоточился, глубоко вздохнул. В голове зашумело.
«Хочу, велю, чтобы явился сундук с золотом», – дважды повторил он.
Появился знакомый сундук.
«Хочу лопату. Хочу лопату».
Ночь. Тихо. Темно.
Кайтусь копает. Земля твёрдая, тяжёлая. Болят руки. Жарко. Сбросил Кайтусь куртку. Копает, откидывает землю, меряет глубину, может, хватит. Уже даже и забыл, кто он и что делает. Знай машет лопатой – лишь бы быстрей, лишь бы глубже, лишь бы больше земли выбросить из ямы наверх. Копает без отдыху.
Наконец закончил.
Кот пробежал по дорожке.
Толкнул Кайтусь тяжеленный сундук – раз, второй, третий. Дрогнул сундук, покачнулся. Ещё раз толкнул, и шлёпнулся сундук в яму.
Что-то блеснуло на земле. Поднял Кайтусь, глядит, а это те две монетки по двадцать грошей, которые он когда-то на рынке заработал и спрятал на память. Плюнул Кайтусь на них – на счастье! – бросил на крышку сундука и всё засыпал землёй.
– Пусть не будет заметно, что здесь копали. Пусть растёт трава, – предусмотрительно приказал он.
Так и стало, как было приказано.
Вернулся Кайтусь в дом. И кажется ему, что закопанный клад – это его единственный запас на те времена, когда он вернётся из путешествия. И что дом Зоси – это как бы тихая пристань, где он сможет отдохнуть после далёких и трудных дорог…
– Всё-таки уезжаешь? Не передумал?
– Не передумал.
– Что ж, уезжай и храни свою тайну. Спасибо, что не врал. Очень не люблю, когда врут и выкручиваются.
Дали Кайтусю на дорогу еды.
– Тут яйца от наших кур, творог, немножко варенья, мёд с нашей пасеки. Ну, езжайте, а то как бы не опоздать на поезд.
Зося машет вслед платочком.
– Жаль, панич, что уезжаете, – говорит Анджей. – Был бы у нашей Зоси товарищ. А то всё одна и одна. Добрая она девочка. Жалели мы, когда пани увезла её в Варшаву. Люди-то поговаривали, будто там война какая-то идёт, много народу погибло. Как бы и с нашей Зосей чего худого не случилось…
«А у нас в городе редко кто так хорошо говорит о людях», – подумалось Кайтусю.
На прощание Кайтусь дал Анджею золотую монету.
– За что? Нет, нет! Возьмите назад!
Но Кайтусь уже выскочил из брички, благо показался поезд.
В купе теснота. Неинтересные люди говорят о неинтересных делах.
А на пятой станции Кайтусь услышал уже иностранную речь. Произнёс он пожелание, сразу оказался в другой одежде, с кожаным чемоданом и билетом первого класса. И ещё пожелал он понимать иностранные языки.
В этом самом поезде как раз возвращались из Варшавы учёные.
– Боюсь, – говорит француз, – что скверно мы поступили. Не нужно было стрелять.
– Совершенно верно, уважаемый коллега! Скверно! – соглашается с ним итальянец. – Этот Икс, как мы его назвали, сам затопил остров. Я тщательно исследовал это место. Если бы замок разрушили снаряды, то остались бы развалины.
– Может, их смыла вода?
– Нет, всё произошло как-то по-другому, – ответил итальянец и вытащил из чемодана обломок камня. – Взгляните в лупу. В него вкраплены кристаллы, каких нет на нашей планете.
И тут они начали научный спор, которого Кайтусь не понял и который совершенно не интересовал его.
