– Слушаю…
– Сашка, это я, Артем Прищепов.
– Ты еще не в Москве?
– В какой Москве, – зашептал Прищепов, – меня чуть не убили.
– Кто?
– Охранники, – насилу улизнул от них. По-моему, наш общий друг плохо представляет себе, какие люди его окружают.
– Артем, не говори загадками.
– Я не один.
– Тогда лучше вообще молчи.
– Я в каком-то поселке. Зашел в дом позвонить тебе. Хозяин на минутку вышел, – торопливо объяснил Артем.
– Тебе ничего не померещилось?
– Нет. Меня точно хотели прихлопнуть.
– Значит, так, слушай меня внимательно, – Александр Бондарович произносил каждое слово отчетливо, чтобы Артем мог все хорошо запомнить. – Пока делать тебе в Ялте нечего, я тут разберусь один.
Если уверен, что оторвался от хвоста – лети в Москву, только не из Симферополя. Добирайся в любой другой город, где есть аэропорт, на перекладных. Разыщи Адвоката. Передай ему деньги и документы.
Они хоть целы?
– Все со мной.
– В свой офис заходи только в крайнем случае, на квартиру тоже. Найдешь, у кого остановиться?
Если нет – подскажу.
– У одной женщины, про нее никто не знает, – прошептал Прищепов.
– Будем надеяться.
– Адвокату про здешние дела говорить?
– Думаю, пока не стоит Завези деньги и такими же окольными путями добирайся назад. Перезвонишь мне, чтобы я знал, где, в случае чего, тебя отыскать – У тебя хоть все в порядке? – наконец-то догадался спросить Артем – В сравнении с тобой – да. И еще, – Банда помедлил, не решаясь сказать. – Если совсем плохо тебе придется, звони в приемную ФСБ и требуй соединить тебя с полковником Котляровым, только не забудь добавить, что звонишь по поручению Банды. Он тебя из любой беды вытащит.
– ФСБ? – переспросил Артем. – Может, не стоит так круто брать? Если надо, то я могу и в милицию сдаться, добровольно.
– Это на крайний случаи. Котляров – мой хороший знакомый, многим мне обязан. Сделает за просто так. А потом сразу же все забудет, – не стесняясь, врал Бондарович.
– Даже если окажется, что я не в ладах с законом? – уже злясь, спросил Прищепов.
– Дуй в Москву и не забудь оттуда мне позвонить, – сказал Бондарович, – плохого не посоветую.
Мы с тобой одним и тем же делом заняты. Пока.
– Пока, – ответил Артем и положил трубку.
Прищепов запустил руку в карман, но почувствовал, что он в комнате не один, и медленно обернулся Перед ним стоял хозяин дома, только теперь вместо тренировочного костюма на нем был надет милицейский мундир.
– Поговорил? – мягко поинтересовался лейтенант милиции.
– Да.., поговорил , спасибо… – Артем почувствовал, как у него холодеет спина. Ему показалось, что милиционер уже в курсе всего, что произошло на шоссе. Артем не подумал о том, что бандиты скорее всего сами ликвидируют все следы схватки. Им тоже конфликты с властями были ни к чему – А дальше что? – милиционер протянул руку и крепко взял Прищепова за запястье.
Артему уже послышался звон наручников, защелкнутых на его руках. Он успел побледнеть, но, к собственному счастью, дергаться не стал. Вторая рука Артема милиционера не интересовала. Он остановил свой взгляд на командирских часах на руке своего гостя Это были очень хорошие часы – не те подделки, которые продавались во всех киосках, а настоящие армейские, с которыми Артем вернулся из Афганистана.
Хозяин дома с легкой усмешкой задрал рукав форменной рубашки. Оказалось, что у него на руке точно такие же командирские часы, как и у Артема.
– Не повезло тебе, брат? – участливо спросил странный милиционер.
– Не повезло, – кивнул Артем.
– Бывает, – развел руками милиционер и спросил:
– Кандагар?
– И там тоже, – покачал головой Артем, – но в основном я в Кабуле был… Штабная связь…
– В Кабуле?.. – призадумался милиционер. – Ничего, там тоже горячо бывало.
– Бывало, – согласился Артем, – еще как горячо бывало.
Прищепов до сих пор не мог прийти в себя, не мог поверить, что колесо Фортуны вновь выносит его к жизни и свободе.
– Тебе чего нужно, брат? – участливо спросил милиционер. – Какие проблемы?
Артем пытался прикинуть, стоит ли посвящать внезапно появившегося доброжелателя хотя бы в часть своих тайн. Наконец он понял, что рискнуть стоит.
– Мне на автобус до Новороссийска надо, – ответил Артем, – позарез надо.
– Зачем автобус? – отмахнулся милиционер. – К тому же прямого автобуса от нас нет. Будешь на автобусе пыль глотать весь день. Я тебя сам на мотоцикле отвезу.
– Да ну, – попытался отказаться Артем, – не надо. Ты меня только на автобус до Новороссийска посади, и все. Тебе-то это небось не трудно будет То, что Артем перешел на «ты», только усилило доброжелательность хозяина.
– Не трудно, – кивнул милиционер, – это мне раз плюнуть. Но довезти тебя до Судака мне будет еще проще. Да я и сам давно уже туда собирался. Оттуда легче добраться до Новороссийска. Как я понял. тебе в Симферополь соваться нельзя. Пошли, поедим чего-нибудь на дорожку и сразу же тронемся.
Артем вздохнул, но возражать не стал и побрел за гостеприимным хозяином на кухню. Милиционер, которого звали Афанасий, хорошо накормил гостя. Фамилия Афанасия была Филимонов и происходил он из семьи староверов, которые основали поселок в те давние времена, когда эти места еще не принадлежали Российской империи.
– Староверы до сих пор живут по своим законам. не пьют, не курят и не носят оружия, – сказал Афанасий и вытащил из холодильника бутылку водки.
– Верю…
– Ну, давай на дорожку, – предложил хозяин. – По пятьдесят и в путь.
– Тебе же потом за руль, – удивленно сказал Артем, – а ты – по пятьдесят.
– Тогда давай по сто! – рассмеялся Филимонов. – Подумаешь, мотоцикл! Это не самолет – высоко не взлетит, сильно не разобьется.
– Бывает, и мотоциклы разбиваются, – усмехнулся Артем, – даже очень часто.
– Бывает, – ответил Афанасий, – но только не со мной.
– А что это ты про самолет вспомнил? – прощупал почву Артем.
– Тебе не в Новороссийск надо, а в Москву.
– С чего ты взял?
– Я твой разговор по телефону слышал.
– А-а-а…
Филимонов разлил водку по стаканам.
– Ну, давай, – взял он свой стакан и торжественно поднял. – Разбросала нас жизнь. Там все на одной стороне были, а теперь кто где, – бывает, и по разные стороны оказываемся. Я хоть и в спокойном месте служу, но все равно иногда куда-нибудь выедешь, или общая операция какая-нибудь, или в морг на опознание придешь, и вдруг вижу – наш: или в шрамах весь, или татуировки, а вообще-то и так видно. За что, спрашивается, воевали? Непонятно.
