– Филиппа! – позвала она. – Ужин готов! Ты в саду?
Тишина. Потом донесся тихий-тихий стон.
– Филиппа! Это ты?
Джиллиан пошла на звук и вдруг поняла, что бежит.
Филиппа лежала на траве за розовыми кустами, раскинув руки. Ее подбородок был испачкан рвотой, на груди приколота записка, начинавшаяся словами:
«Всем, кого я знаю…».
Рядом валялся второй пузырек из-под аспирина.
– Я жду объяснений, – негромко сказал Ричард. Он посмотрел на листок, который держал в руке. – Если все обстоит так, как я предполагаю, тебе придется многое объяснить.
– Это… это розыгрыш…
Ламберт затравлен но смотрел на Ричарда, пытаясь выровнять дыхание, а заодно утихомирить бьющийся в мозгу страх. Он сглотнул – в горле царапало, будто наждаком.
– Шутка.
– Нет, Ламберт, это не шутка. Это подлог.
Ламберт облизал губы.
– Послушай, Ричард, я вовсе не собирался использовать письмо.
– Ах вот оно что! И для чего же ты не собирался его использовать?
Ламберт натужно засмеялся.
– Ты не понимаешь!
– Не понимаю! – отрезал Ричард. – Я не понимаю, почему ты счел себя вправе влезть без разрешения ко мне в кабинет, рыться в моих личных бумагах и писать от моего имени письма. Что касается содержания… – Он хлопнул по листку ладонью. – Признаться, это меня удивляет больше всего.
– То есть как…
Ламберту стало дурно. Значит, Эмили ему лгала. Водила его за нос. Филиппа все-таки не получит денег! В глазах потемнело от ярости. Страх куда-то подевался, Ламберт забыл об осторожности.
– Тебе легко быть порядочным! – неожиданно для самого себя заорал он. – У тебя – миллионы!
– Ламберт, опомнись!
– Эмили говорила, что я буду богат! Она сказала, что на имя Филиппы будет открыт целевой счет и я смогу ни в чем себе не отказывать! Выходит, она врала, гадюка?
Ричард онемел.
– Эмили так сказала? – спросил он, наконец, чуть дрожащим голосом.
– Она сказала, что я беру в жены миллионершу! А я и поверил!
Ричард вдруг понял.
– Ты влез в долги?
– Еще бы, да я кругом в долгах! Как и все остальные в этом поганом мире. Все, кроме тебя, разумеется! Я превысил кредит в банке на триста тысяч фунтов. По сравнению с десятью миллионами – пустячок, правда? Ты мог бы хоть завтра заплатить такую сумму.
Ричард смотрел на Ламберта и старался справиться с отвращением, напоминая себе, что это все-таки его зять.
– Филиппа знает? – спросил он.
– Конечно, нет!
– Слава богу, – пробормотал Ричард и снова посмотрел на листок бумаги у себя в руке. – Так что же именно ты намеревался с этим делать?
– Предъявить в банке. Тогда они хоть на какое-то время заткнутся.
– Значит, у тебя не только совести, но и мозгов нет!
Ламберт пожал плечами. Несколько минут они с одинаковой неприязнью смотрели друг на друга.
– Я… подумаю об этом, – в конце концов, произнес Ричард. – А пока попрошу тебя ничего не говорить Филиппе. И… никому другому.
– Устраивает, – нагло ухмыльнулся Ламберт.
У Ричарда внутри словно что-то лопнуло.
– Не смей мне улыбаться! – рявкнул он. – Ты бесчестный, беспринципный… мошенник! Боже, и как только Филиппу угораздило в тебя влюбиться?
– Надо думать, она поддалась моему природному обаянию, – отозвался Ламберт, приглаживая волосы.
– Вон отсюда! – дрожа от ярости, выговорил Ричард. – Убирайся из моего кабинета, пока я… пока я…
Ему не хватило слов. Ричард умолк, а Ламберт насмешливо скривил губы.
Прежде чем тот или другой успел сказать еще что-нибудь, снизу, из прихожей, донесся крик Джиллиан:
– Ричард! Иди сюда, скорее! С Филиппой плохо!
Джиллиан доволокла Филиппу до дома и вызвала по телефону «скорую». Когда мужчины спустились в холл, Филиппа сидела на полу и еле слышно стонала.
– По-моему, ее благополучно вырвало. – Джиллиан нахмурилась и резким жестом смахнула слезинку. – Дурочка, какая же дурочка!
Ричард потрясенно смотрел на свою дочь – такую несчастную, некрасивую.
– Неужели она на самом деле хотела…
Он замолчал, не в силах произнести страшные слова.
– Нет, конечно, – ответила Джиллиан. – Просто пыталась таким способом позвать на помощь.
– Она же всегда казалась такой…
Ричард запнулся. Он хотел сказать, что Филиппа всегда казалась очень счастливой, и вдруг понял, что это неправда. Если подумать, с тех пор как Филиппа стала взрослой, он почти никогда не видел ее по-настоящему счастливой. Она постоянно выглядела испуганной или обиженной, а если и веселилась, то с какой-то истерической ноткой.
Теперь его пронзило острое чувство вины. Следовало позаботиться о том, чтобы Филиппа была довольна и счастлива, думал Ричард. Я не уделял ей внимания, надеясь на жену и зятя, а они ее подвели. Мы ее предали.
– Филиппа! – Ламберт наклонился к ней. – Ты меня слышишь?
Глаза Филиппы открылись. Она застонала громче.
– Ламберт, – сказала Джиллиан, – лучше отойди от нее.
– Почему это? – ощерился Ламберт. – Я ее муж!
– При ней была записка, – сказала Джил лиан.
Она протянула записку Ричарду. Он прочитал и потемнел лицом. На лбу начала пульсировать жилка.
– Дай сюда! – потребовал Ламберт. – Я имею право…
– Ты не имеешь права! – отрезал Ричард. – Нет у тебя никаких прав!
– «Скорая» приехала, – прервала их Джиллиан, глядя в окно. – Кто поедет с Филиппой?
– Я, – сказал Ламберт.
– Нет, – мгновенно возразил Ричард. – Я поеду.
По дороге в больницу Ричард не отводил глаз от лица дочери, поддерживал ей голову, пока Филиппу рвало в картонную коробку, и поправлял волосы.
– Я не хотела за него выходить, – прошептала Филиппа.
Ее опухшее лицо было залито слезами.
– Я его видеть не могу!
– Все хорошо, солнышко, – ласково сказал Ричард. – Мы почти приехали. Ты поправишься.
– Это все мама! – прорыдала Филиппа. – Она заставила меня выйти замуж за Ламберта! Она! сказала, что я уродина, да еще и не… – Филиппа остановилась и посмотрела на Ричарда покрасневшими глазами. – Скажи, ты, правда, терпеть не мог Джима?
