В ее интонации ясно прозвучал вопрос, а взгляд опять скользнул в сторону Флер.
– Позвольте вас познакомить, – сказал Ричард. – Это мой друг Флер Даксени. Флер, это Элеонора Форрестер. Ее муж – капитан Грейвортского гольф-клуба.
– Очень приятно, – произнесла Флер, поднимаясь со стула и пожимая руку новой знакомой.
Рука у Элеоноры Форрестер оказалась твердой и шершавой, почти мужской, если бы ногти не были накрашены красным лаком. Тоже гольфистка!
– Давно вы дружите с Ричардом? – спросила Элеонора.
– Да нет, – ответила Флер. – Как раз четыре недели, как мы познакомились.
– Понятно, – сказала Элеонора и похлопала колючими ресницами. – Понятно, – повторила она еще раз. – Что ж, я пойду. Кто-нибудь из вас собирается участвовать в Весеннем турнире?
– Я – безусловно, – сказал Ламберт.
– Я, скорее всего, тоже, – сказал Ричард. – А впрочем, как знать?
– Как знать? – эхом откликнулась Элеонора и снова посмотрела на Флер, поджав губы. – Рада была познакомиться с вами, Флер. Очень, очень интересно…
– Так! – воскликнул Ламберт, когда она удалилась и уже не могла их слышать. – Завтра сплетня пойдет по клубу.
– Элеонора дружила с мамой, – словно извиняясь, прошептала Филиппа. – Она, наверное, подумала…
Филиппа смущенно умолкла.
– Ты все-таки поосторожнее, – сказал Ричарду Ламберт. – Вот приедешь в Грейворт, а там только о тебе и говорят.
– Приятно быть в центре внимания, – хмыкнул Ричард, улыбнувшись Флер.
– Смейся, смейся, – нахмурился Ламберт. – А все-таки я бы на твоем месте…
– Да, Ламберт? Что бы ты сделал на моем месте?
В голосе Ричарда зазвучали стальные нотки. Филиппа предостерегающе глянула на Ламберта, но его было не остановить.
– Я бы поостерегся, Ричард. Нет, в самом деле, ты ведь не хочешь, чтобы у всех создалось ложное впечатление. Нехорошо, если люди начнут шептаться у тебя за спиной.
– А почему кто-то вдруг станет шептаться у меня за спиной?
– Это же очевидно! Послушайте, Флер, я ни в коем случае не хочу вас обидеть, но вы ведь понимаете, правда? Эмили многим была дорога, и когда они о вас услышат…
– Не только услышат, – перебил Ричард, – они с ней еще и познакомятся, поскольку она скоро приедет в Грейворт погостить. А если тебя, Ламберт, это смущает, можешь обходить наш дом стороной.
– Я только хотел сказать… – начал Ламберт.
– Я понял, что ты хотел сказать, – оборвал его Ричард. – Очень даже хорошо понял. Жаль, Я был о тебе лучшего мнения. Флер, мы уходим.
На улице Ричард взял Флер под руку.
– Прошу прощения, – сказал он. – Ламберт иногда ведет себя отвратительно.
– Все нормально, – тихо ответила Флер.
Господи, прибавила она мысленно, то ли еще бывало. У одного дочь вцепилась мне в волосы, у другого соседка обозвала потаскухой…
– Так ты приедешь в Грейворт? Прости, я должен был сперва спросить… – Ричард смотрел встревоженно. – Обещаю, тебе там понравится. Можно гулять по окрестностям, ты познакомишься с другими членами семьи…
– И научусь играть в гольф?
– Если захочешь, – улыбнулся Ричард. – Заставлять тебя никто не станет. – Он смущенно помолчал. – Разумеется, у тебя… у тебя будет отдельная комната. Я бы не хотел, чтобы ты… чтобы ты…
– Неужто не хотел бы? – тихо сказала Флер. – А я бы хотела.
Она встала на цыпочки и нежно поцеловала Ричарда в губы. Через несколько мгновений она мягко продвинула язык в глубь его рта. Ричард разом застыл. От неожиданности? От желания? Флер провела рукой по его затылку и стала ждать, что будет дальше.
Ричард стоял совершенно неподвижно. Полу открытые губы Флер прижимались к его губам, ее слова эхом отдавались в голове, он пытался собраться с мыслями – и не мог. Его парализовало волнение. Вот так должно было быть с Эмили, мелькнуло в затуманенном мозгу. Ричард с трудом удерживал равновесие. Именно так все должно было быть у него с горячо любимой женой. Нет, Эмили никогда не волновала его так, как эта женщина – восхитительная женщина, с которой он знаком всего четыре недели. Он в жизни не испытывал ничего подобного. Никогда еще ему так сильно не хотелось… трахаться.
– Возьмем такси, – невнятно выговорил Ричард, с трудом оторвавшись от Флер. – Поедем ко мне.
Говорить было невыносимо тяжело. Как будто слова могли замарать эту удивительную минуту, отравить затаившееся внутри чувство, словно он стоит на пороге невероятных ощущений. Но молчать тоже нельзя – нужно как-то добраться до квартиры.
– А как же Гайд-парк?
Зачем она мучает его?
– В другой раз, – еле ворочая языком, выдавил Ричард. – Идем. Идем!
Он подозвал такси, затолкал Флер в машину, назвал водителю адрес и снова повернулся к ней. От одного взгляда на нее чуть не остановилось сердце. Флер полулежала, откинувшись на спинку черного кожаного сиденья, платье у нее таинственным образом задралось, и стал виден краешек черного чулка.
– Боже, – выдохнул Ричард, не сводя глаз с прозрачного черного кружева.
Эмили никогда не надевала черных кружевных чулок.
Вдруг его пронзил холодный страх. Что он делает? Что с ним творится? Перед глазами возник ли мысленные картинки: ласковая улыбка Эмили, ее пушистые волосы в его руке, ее стройные ножки и крепкая маленькая попка. Уютные, спокойные вечера и ночи, полные нежности.
– Ричард, – чуть хрипловато произнесла Флер, проводя пальцем по его бедру.
Ричард внутренне заметался. Его охватил ужас. То, что казалось таким ясным и чистым всего минуту назад, когда они стояли на тротуаре, вдруг замутилось. Воспоминания не хотели уходить, чувство вины сдавило горло. Он вдруг понял, что чуть не плачет. Он не может, он не хочет этого!.. Но желание все еще бушевало, разрывая его на части.
– Ричард? – снова спросила Флер.
– Я женат, – будто со стороны донесся его собственный голос. – Я не могу. Эмили по-прежнему моя жена.
Он посмотрел на Флер, надеясь, что ему полегчает. Он поступил правильно, и ему должно стать легче. Однако легче не стало. Ричарда терзали противоречивые эмоции, душевный раз лад, физическая потребность. Он не знал, на что решиться.
– На самом деле Эмили больше не твоя жена, – негромко и медленно проговорила Флер. – Ведь, правда?
– Я не могу! – Лицо Ричарда побелело от отчаяния.
Он сгорбился на сиденье, глаза блестели, резко выступили скулы.
– Ты не понимаешь… Эмили для меня – единственная…
Голос Ричарда сорвался. Он отвел глаза.
