Откуда мне вообще что-то знать?.
Сникнув, я присела на стул, охваченная неприятным волнением из-за того, что такой важный отрезок моей жизни остается сплошным белым пятном. Знай я о грядущей амнезии, хоть бы записку себе написала вроде: „Осторожнее со стеклянным леопардом, он стоит чертову кучу денег. Постскриптум: ты любишь пауков!“
С экрана послышался длинный писк. Я робко подняла глаза.
Конечно, можно! Не волнуйся!
Спасибо! — напечатала я улыбаясь. — Больше ничего не разобью, обещаю!
Я удивлялась своей преувеличенно нервной реакции. Поверить не могу, что спрятала разбитую статуэтку под подушку. Что мне, пять лет? Это мой собственный дом. Я замужняя женщина. Пора начинать соответственно себя вести. Я с улыбкой подняла подушку, чтобы подобрать осколки, и замерла на месте. Черт.
Мерзкое стекло прорезало чертову кремовую обивку. Должно быть, я задела ткань, когда прятала обломки. Бархат был безобразно изрезан.
Диван стоимостью десять тысяч фунтов.
Я невольно покосилась на экран и тут же отвела взгляд, похолодев от страха. Не могу сказать Эрику, что испортила еще и диван. Просто не могу.
Ладно. Вот что я сделаю: не скажу ему сегодня. Нужно выбрать момент. Я суетливо переложила подушки так, чтобы скрыть прореху. Вот. Диван как новенький. А под подушки никто и не заглядывает.
Взяв злосчастного леопарда, я пошла на кухню, всю в сверкающих серых шкафах и с каучуковым полом. Оторвав от рулона бумажных полотенец, я обернула ими леопарда, а потом, проявив недюжинные способности детектива, отыскала мусорное ведро за элегантной дверцей обтекаемых форм и бросила туда осколки… Вот так. Больше я ничего не испорчу.
На всю квартиру зазвенел дверной звонок, и я радостно встрепенулась. Это, должно быть, Розали, моя новая лучшая подруга. Жду ее не дождусь.
Вблизи Розали оказалась еще более тощей, чем на свадебном диске. Она пришла в черных брючках-капри, розовом кашемировом пуловере и огромных темных очках „Шанель“, поднятых на голову и удерживающих ее светлые волосы, словно обруч. Когда я открыла дверь, Розали тихо вскрикнула и уронила подарочный пакет с эмблемой Джо Малоуна.
— Господи, Лекси, посмотри на свое лицо! Что с ним сталось!
— Все прекрасно! — заверила я. — Ты меня еще шесть дней назад не видела, с пластиковой скрепкой на кумполе.
— Ах ты, бедняжка. Просто ночной кошмар какой-то! — Розали подняла свой пакет и расцеловала меня в обе щеки. — Я бы забежала раньше, но ты же знаешь, сколько я ждала, чтобы заполучить то место в Черитон-СПА.
— Входи, — приглашающим жестом указала я на кухню. — Хочешь кофе?
— Дорогая, — растерялась Розали, — я не пью кофе. Мне запретил доктор Андре. Ты же это знаешь!
— Ах да, — замялась я. — Дело в том, что я не помню. У меня амнезия.
Розали уставилась на меня, оторопев. Неужели она не в курсе? Разве Эрик ей не сказал?
— Я не помню ничего из последних трех лет, — объяснила я. — Ударилась головой, и три года стерлись из памяти.
— Боже мой! — Розали прикрыла рот рукой. — Да, Эрик говорил об амнезии, уверял, ты меня не узнаешь… Я думала, он шутит!
Мне стало смешно при виде неподдельного ужаса на ее личике.
— Нет, он не шутил. Для меня ты… просто чужой человек.
— Я — чужой человек? — Розали явно была уязвлена до глубины души.
— Эрик тоже чужой, — поспешно прибавила я. — Очнувшись, я не знала, кто он такой. До сих пор толком не разобралась, кстати.
Повисла пауза, в продолжение которой Розали переваривала информацию, вытаращив глаза, надув щеки и закусив нижнюю губу.
— Господи Боже мой! — выдохнула она наконец. — Ночной кошмар какой-то!
— Я не узнаю эту квартиру. — Я широко раскинула руки. — Не узнаю собственный дом. Не знаю, какова теперь моя жизнь. Может, ты сумеешь мне помочь, восполнить пробелы… или хоть рассказать что-нибудь…
— Конечно! Давай сядем. — Розали уверенно направилась в зону кухни. Бросив пакет от Джо Малоуна на кухонный стол, она присела за модный стальной столик для завтрака. Я последовала ее примеру, задумавшись мимоходом, кто выбирал этот предмет меблировки — я, Эрик или мы вместе.
Подняв глаза, я заметила, что Розали пристально на меня смотрит. Она тут же улыбнулась, но было видно, что бедняжка никак не придет в себя.
— Да, — сказала я. — Ситуация занятная.
— Так это что, навсегда?!
— Нет, в принципе память может вернуться, но никто точно не знает. Врачи не могут сказать, когда я что-нибудь вспомню. И все ли вспомню.
— А в остальном с тобой все в порядке?
— Все прекрасно, только рука плоховато слушается. — Подняв левую руку, я продемонстрировала ее Розали. — Мне нужно разрабатывать ее упражнениями. — Я согнула руку, как учил меня физиотерапевт, и Розали следила за мной с ужасом и упоением.
— Ночной кошмар, — выдохнула она.
— Настоящая проблема в том, что я ничего не помню с 2004 года. Сплошная черная дыра. Доктора говорят, надо стараться вспомнить, общаться с друзьями и постепенно складывать картинку — это может подтолкнуть память.
— Конечно, — кивнула Розали. — Сейчас я тебя загружу информацией. Что ты, хочешь знать? — Она выжидательно подалась вперед.
— Ну… — Я подумала. — Как мы с тобой познакомились?
— Это произошло около двух с половиной лет назад, — сосредоточенно кивнула Розали, — Я была на коктейльной вечеринке, и Эрик сказал — это Лекси, И я сказала — привет. Вот как мы познакомились, — просияла она.
— Надо же, — виновато пожала плечами я. — Ничего не помню.
— Мы были у Труди Суинсон! Ну, ты знаешь, у той, которая раньше была стюардессой, но познакомилась с Эдрианом в самолете по пути в Нью-Йорк. Все считают, она сделала стойку, едва увидев его черную карту „Американ экспресс“… — Розали осеклась, словно только что осознав серьезность ситуации. — Так ты что, не помнишь даже слухов?
— Ну… нет.
— Господи! — захлебываясь, заговорила Розали. — Мне столько нужно тебе рассказать! С чего же начать? А, ладно. Вот это я. — Она вытащила из сумки ручку и начала писать. — А вот мой муж Клайв и Давина, его бывшая, — такая стерва, подожди; я тебе о ней еще расскажу. А это Дженна и Пити…
— А мы куда-нибудь ходили вместе с остальными? — перебила я. — Ну там Фи, Каролин? Или Дебс? Ты их знаешь?
— Каролин, Каролин… — Розали постучала ручкой по зубам, задумчиво сведя брови. — Это та красивая француженка в спортзале?
— Нет, Каролин — моя подруга по работе. И Фи тоже. Я наверняка говорила о них. Мы с Фи сто лет дружим, каждую пятницу ходим развлекаться…
Розали в недоумении заморгала.
