- Миссис Хэвилл, прибыл ваш супруг,- объявила она и шагнула в сторону.
В комнату вошел Джеймс. Судя по усталому виду и мятому темно-серому костюму, он приехал прямо с работы.
- Давно ты здесь?
- Нет,- отозвалась Оливия с напускной бодростью.- Недавно.
Она поднялась с кресла и пошла к мужу, чтобы поцеловать. Блондинка деликатно исчезла, закрыв за собой дверь.
Оливия остановилась на полдороге, внезапно смутившись. В последние несколько лет физические контакты между ней и Джеймсом превратились в нечто, существовавшее лишь на людях. Теперь она ощутила неловкость, оказавшись так близко от него - вне присутствия посторонних, без какой-либо причины. Она взглянула на мужа в надежде, что он выручит ее, но его лицо было непроницаемо. В конце концов Оливия слегка покраснела и коротко чмокнула его в щеку, после чего немедленно отступила назад и глотнула шампанского.
- Где Милли? - бесстрастно осведомился Джеймс.
- Вышла на минутку позвонить.
Джеймс Хэвилл взял с подноса бокал с шампанским и сделал большой глоток, потом уселся на диван, удобно вытянув перед собой ноги. Оливии сверху была видна голова мужа: темные волосы намокли от снега, однако остались аккуратно причесаны.
Оливия поймала себя на том, что непроизвольно рассматривает пробор Джеймса, но как только он повернул голову, она быстро отвела взгляд.
- Ну…- начала она и замолчала.
Пригубив шампанское, Оливия неторопливо подошла к окну, отдернула тяжелую парчовую штору и выглянула в заснеженный вечер. Она практически не помнила, когда в последний раз оставалась наедине с мужем, и уж тем более - когда общалась с ним непринужденно. Темы для разговора прокатывались в ее мозгу, словно упаковки полуфабрикатов на конвейере, все одинаково непривлекательные и неудобоваримые. Если она поделится с Джеймсом последними городскими сплетнями, ей сперва придется напомнить ему, кто есть кто в Бате; если расскажет о неудаче с туфлями для невесты, то должна будет объяснить, чем отличается шелк-дюшес от шелка-дюпона. Темы, достойной попыток Оливии завести беседу, не находилось.
Когда-то, давным-давно, их разговор струился легко и плавно, как бесконечная атласная лента. Джеймс с неподдельным вниманием слушал ее истории, а она искренне смеялась его остроумным шуткам. Вместе им было интересно. Теперь же в каждой шутке мужа сквозила горечь, которой она не понимала, а едва только она открывала рот, как Джеймсом овладевала нестерпимая скука.
Супруги сидели молча, пока в гостиной не появилась Милли.
- Привет, папочка,- натянуто улыбнулась она отцу.- Ты молодец, нашел нас.
- Дозвонилась до Изабел? - спросила Оливия.
- Нет,- ответила Милли.- Не знаю, чем она там занята. Я оставила ей еще одно сообщение.- Ее взгляд упал на поднос с шампанским.- А, отлично. Мне не помешает выпить.- Она подняла руку с бокалом и произнесла тост: - За нас!
- За нас,- эхом отозвалась Оливия.
- Твое здоровье, милая,- сказал Джеймс.
Все трое осушили бокалы, на короткое время повисла тишина. Милли посмотрела на мать.
- Я вам не помешала?
- Нет, что ты.
- Хорошо,- рассеянно промолвила Милли и подошла к камину, надеясь, что родители не станут приставать к ней с разговорами.
В третий раз подряд Милли пришлось общаться с автоответчиком Изабел и прослушивать стандартный набор фраз. Ее вдруг охватил гнев, необъяснимая убежденность в том, что сестра на месте и просто не хочет брать трубку. Милли оставила короткое сообщение и еще несколько минут гипнотизировала аппарат, кусая губы в отчаянной надежде, что Изабел ей перезвонит. Старшая сестра была единственным человеком, с которым Милли могла поговорить. Только Изабел выслушает ее спокойно, только она не будет читать нотаций, а поможет найти решение.
Телефон, однако, безмолвствовал. Изабел так и не позвонила. Милли крепче стиснула бокал с шампанским. Она больше не могла выносить этот тайный, грызущий страх. Всю дорогу к Пиннакл-холлу девушка молча просидела в машине, пытаясь успокоить себя ободряющими мыслями, будто выстраивая заграждение из мешков с песком.
Александр ни за что не вспомнит, твердила она себе. Случайная двухминутная встреча, десять лет назад. Наверняка он про нее забыл. А если и нет, все равно никому ничего не скажет. Будет держать язык за зубами и выполнять свою работу.
Воспитанные люди не имеют обыкновения намеренно причинять неприятности другим.
- Милли? - прервал ее размышления Саймон.
Она виновато вскочила.
- Привет. Отправил факс?
- Да.- Саймон пригубил шампанское и взглянул на Милли более пристально.- С тобой все в порядке? Ты нервничаешь.
- Неужели? - Милли изобразила улыбку.
- Нервничаешь-нервничаешь,- настаивал Саймон.- Переживаешь насчет свадьбы, да?
- Да.
- Я так и думал.
В голосе Саймона прозвучало удовлетворение, и Милли не стала спорить. Ему нравилось считать, что он тонко чувствует все ее чувства, знает ее вкусы и пристрастия, умеет угадывать ее настроение. Она, в свою очередь, взяла в привычку соглашаться с ним, даже когда его суждения абсолютно не соответствовали истине. В конце концов, очень мило, что Саймон хотя бы пытается ее понять.
Большинство мужчин не стало бы ломать голову по таким пустякам.
К тому же рассчитывать, что он действительно будет понимать ее всякий раз, просто неразумно. Чаще всего Милли и сама не могла в себе разобраться. Эмоции смешивались в ее душе, как краски на палитре художника,- одни задерживались надолго, другие, промелькнув, исчезали без следа, но все они неизменно сливались в единый водоворот. Чувства же Саймона, напротив, были четко разложены по полочкам, отдельно друг от друга, словно кирпичики из детского конструктора. В минуты счастья Саймон улыбался, в минуты гнева - хмурился.
- Дай-ка я угадаю, о чем ты сейчас думаешь,- промурлыкал он ей в волосы.- Тебе хотелось бы, чтобы этот вечер мы провели вдвоем.
- Нет,- честно ответила Милли. Она обернулась и посмотрела Саймону в глаза, вдохнула его терпкий, знакомый запах.- Я думала о том, как сильно тебя люблю.
Часы показывали половину десятого, когда Гарри Пиннакл твердым шагом вошел в гостиную.
- Приношу извинения,- сказал он.- С моей стороны опоздание непростительно.
- Простительно, Гарри, простительно! - воскликнула Оливия, которая к этому времени допивала уже пятый бокал шампанского.- Мы знаем, как нелегко вам приходится!
- А я не знаю,- пробормотал Саймон.
- Также прошу прощения у вас,- обратился Гарри к Джеймсу.- Звонок был действительно важный.
- Пустяки,- холодно ответил тот.
Возникла пауза.
