— Ничего себе, — выдыхает он наконец. — Вот так сенсация.
— По-другому и не скажешь, — соглашаюсь я. — Сенсация.
— Значит, вся эта история о «двух монетках», семинары, книга, диски, фильм…
— Все это ложь.
— На месте Пирса Броснана я бы прямо сейчас позвонил своему агенту. — Он иронически усмехается.
Я бы тоже посмеялась, если бы мне не хотелось плакать. Если бы на душе у меня не скребли кошки. Если бы не хотелось придушить дядюшку Билла.
Мой папа, найди он полотно, никогда бы так не поступил, а сделал все по правилам. И тогда Сэди в доме престарелых все эти годы любовалась своим ожерельем и портретом, пока смерть не призвала бы ее.
Или продала картину. В любом случае, только она могла решать. К тому же она бы прославилась. Так и вижу, как ее везут из дома престарелых в Лондонскую портретную галерею смотреть на картину, она сидит в кресле, а добрый архивариус читает ей письма Стивена.
Дядя Билл лишил Сэди многих счастливых лет. Никогда его не прощу.
— Она должна была знать, — яростно рычу я. — Сэди должна была знать, что картина в Лондонской галерее. Но она умерла, так и не узнав. Разве это справедливо? Как такое возможно?
Сэди делает вид, что разговор ее совершенно не интересует. Она явно не разделяет мою злость и возмущение.
— Дорогая, даже не думай об этом. Какая ерунда. Главное, я ее нашла. Главное, она осталась цела. И я вовсе не такая толстуха, как мне тогда казалось, — вдруг кокетливо добавляет она. — Разве мои руки не прекрасны? Они всегда были хороши.
— На мой вкус, слишком тощие.
— По крайней мере, не два диванных валика.
Ее бравада меня не обманет. Сэди бледна, ее бьет легкая дрожь. Естественно, поток сегодняшних новостей совершенно деморализовал бедняжку. Но подбородок, как всегда, гордо задран.
А вот хранитель Малькольм выглядит по-настоящему жалко.
— Если бы мы только знали, что она жива, если бы только нам об этом сообщили…
— Откуда вы могли знать, — отмахиваюсь я, — мы и сами ничего не знали.
Потому что дядя Билл не сказал ни слова, наоборот, тщательно скрывал постыдную сделку. Единственной уликой было ожерелье. Завладей он им, никто бы ничего не доказал. Его преступление так и осталось бы безнаказанным. Но картина оказалась бомбой замедленного действия, которая тикала все эти годы и наконец взорвалась. Бум! Пока еще не знаю как, но я отомщу.
Мы вчетвером снова смотрим на картину. Если уж ты находишься в этом зале, не любоваться ею невозможно.
— Я говорил вам, что это самая популярная картина в музее? — спрашивает вдруг Малькольм. — Маркетинговый отдел решил сделать ее символом галереи. Ее изображение будут использовать в каждой рекламной кампании.
— Пусть выпустят губную помаду, — внезапно оживляется Сэди. — Красивую и яркую.
— А что, если выпустить помаду? — предлагаю я. — И назвать в честь Сэди. Наверняка ей бы понравилось.
— Что ж, интересное предложение, — немного озадачен он. — Но это не совсем наша сфера.
— Я передам вам список ее желаний, — подмигиваю я Сэди. — Возьму на себя роль неофициального представителя.
— Интересно, о чем она думает, — кивает Эд на картину. — У нее такое загадочное выражение.
— Я сам часто задаюсь этим вопросом, — подхватывает хранитель. — Она так неподдельно счастлива… Теперь я совершенно уверен в характере отношений, которые связывали ее с Мелори. Возможно, он читал ей стихи, пока рисовал.
— Ну что за идиот? — едко бормочет Сэди мне в ухо. — Разве непонятно, о чем я думаю? Я гляжу на Стивена и представляю, чем мы займемся после.
— Она представляет, чем они займутся после, — сообщаю я Малькольму Глэдхиллу.
Эд недоверчиво смотрит на меня и хохочет.
— Мне пора… — Похоже, мы утомили хранителя.
Он берет портфель, кивает нам и поспешно удаляется. Я слышу, как он буквально скатывается по мраморным ступеням.
— Надо же, как он смутился, усмехаюсь я.
— Бывает… — Эд озадаченно смотрит на меня. — Итак… хочешь разоблачить других старых мастеров? Еще немного утерянных семейных скульптур? Чуть-чуть ясновидения? Или все-таки пообедаем?
— Определенно пора поесть, — встаю я и кошусь на Сэди.
Она все еще сидит на скамейке и всматривается в себя двадцатитрехлетнюю, как будто хочет запомнить навсегда.
— Идем? — нежно спрашиваю я.
— Конечно, — отвечает Эд.
— Пока нет, — говорит Сэди, не оборачиваясь. — Ступайте. Увидимся позже.
Мы с Эдом направляемся к выходу, в последний момент я оборачиваюсь. Просто чтоб убедиться, что все в порядке. Сэди вся ушла в созерцание. Неужели собирается просидеть здесь всю ночь? Неужели хочет отыграться за все потерянное время? Ведь она нашла сокровище, которое так долго искала.
Глава двадцать пятая
Я никогда никому не мстила, и дело это оказалось куда сложнее, чем я полагала. Дядя Билл за границей, и с ним невозможно связаться. (Нет, конечно, связаться с ним можно. Но кто станет стараться ради какой-то чокнутой племянницы?) А писать или звонить я не хочу. Мне надо встретиться с ним с глазу на глаз.
Нравоучения Сэди мне нисколько не помогают. Она призывает плюнуть на прошлое и забыть старые грехи.
Если хочет, пусть сама забывает. Но я так просто не сдамся. Чем больше я думаю о предательстве дядюшки Билла, тем сильнее мне хочется позвонить папе и все рассказать. Но пока удается сдержаться. Не стоит торопить события. Всем известно, что самая сладкая месть подается в холодном виде. Улики и доказательства никуда не денутся. Полотно не исчезнет со стены Лондонской портретной галереи, а договор о продаже, подписанный дядюшкой, — из сейфов этого заведения. Эд уже нашел для меня адвоката, и тот готов подать апелляцию по первой моей отмашке. А я дам ее, как только лично встречусь с дядюшкой и выслушаю его оправдания. Уж я заставлю его вывернуться наизнанку.
Вздыхаю, комкаю лист бумаги и бросаю в мусорное ведро. Вот бы добраться до него прямо сейчас! Я отрепетировала свою мстительную речь до мельчайших нюансов.
Чтобы отвлечься, откидываюсь на подушки, подтягиваю к себе ноутбук и проверяю почту. Спальня верно служит мне офисом. Не надо ездить на работу и платить аренду. И в кровати, между прочим, очень удобно. Правда, бедняга Кейт трудится за туалетным столиком, что гораздо менее удобно.
Компания «Волшебная вакансия» существует всего три недели, а мы уже получили первый заказ! Моя новая лучшая подруга Джанет Грейди порекомендовала нас фармацевтической фирме. (Джанет вовсе не дура. Она знает, чего стою я и чего стоит Натали. Потому что я сама ей позвонила и рассказала об этом.) Я подала свой бизнес-план на конкурс, и два дня назад мы узнали, что выиграли! Теперь мы ищем претендентов на должность директора по маркетингу с опытом работы в фармацевтической промышленности. Я обрадовала их руководителя по работе с персоналом, сообщив, что одна из моих помощниц по чистой случайности прекрасно разбирается в фармацевтике и нам очень интересно это задание.
