Мне вдруг вспомнилось, как на следующий день после катастрофы он уговаривал меня не приезжать в Лондон, оставаться там, где я есть. Теперь понятно. Он не хотел, чтобы я мешалась под ногами, чтобы отстаивала свое доброе имя. И я послушалась.
А я ему верила! Всегда и во всем. Идиотка, дура набитая, коза безрогая!
Грудь сдавило. Все сомнения исчезли. Арнольд явно затеял какую-то игру. Нечистоплотную игру. И подставил меня. Подсунул мне записку, сознавая, что она разрушит мою карьеру.
Через три дня он улетит на Багамы. Как мне быть? Если я хочу что-то сделать, нельзя терять времени.
– Лара, – сказала я, прилагая все усилия, чтобы голос не дрожал, – ты не могла бы соединить меня с Гаем Эшби?
Гай, конечно, слизняк, но он единственный, кто способен мне помочь. Других что-то не вспомнить.
– Он в Гонконге, – ответила Лара. – Ты разве не знаешь?
– А-а… – протянула я разочарованно. – Нет… я не знала.
– У него с собой наладонник, – прибавила она. – Можешь послать ему мейл.
– Хорошо. – Я глубоко вдохнула. – Пожалуй, я так и сделаю.
20
Не могу. Не могу, и точка. Что бы я ни писала, как бы ни пыжилась, результат один – бред параноика.
Я перечитала последний, десятый по счету вариант письма.
Дорогой Гай,
Мне нужна твоя помощь. По-моему, Арнольд меня подставил. По-моему, это он подложил записку на мой стол. Происходит что-то нехорошее. Он связан семейными узами и с «БЛСС», и с «Глейдербрукс», представляешь? Почему он никому не рассказывал? Он распорядился не пускать меня в здание, что само по себе подозрительно…
Шизофрения. Типичный лепет уволенного сотрудника, уязвленного до глубины души несправедливостью начальства.
Мой случай.
Когда я перечитывала эти строки, мне почему-то виделась та старуха с безумным взором, что стояла на углу нашей улицы и твердила: «Они до меня добрались».
Теперь я искренне ей сочувствовала. Быть может, они и вправду до нее добрались.
Гай посмеется и забудет. Я бы на его месте тоже посмеялась. Арнольд Сэвилл – мошенник? Чушь. Должно быть, я спятила. В конце концов, это лишь теория: доказательств-то у меня кет. Одни подозрения, никаких фактов. Я уронила голову на руки. Никто мне не поверит, даже слушать никто не станет.
Будь у меня доказательства… Но откуда их взять?
Телефон пискнул. Я подскочила от неожиданности, тупо уставилась на экранчик, едва осознавая, кто я такая и где нахожусь. Пришло сообщение. От Натаниеля.
Я ВНИЗУ. ХОЧУ КОЕ-ЧТО ПОКАЗАТЬ. СПУСКАЙСЯ
Придется выйти. Меня душила злость, стоило вспомнить жизнерадостную улыбку Арнольда, его дружеские насмешки, слова насчет того, что он обо мне позаботится, участие, с каким он выслушивал мои исповеди, извинения и причитания…
Хуже всего то, что я не пыталась защищаться. Не пыталась объяснить, что не видела эту чертову записку у себя на столе. Когда все произошло, я сразу решила, что это моя вина, что это я напортачила, не разобрав вовремя собственный стол.
Арнольд хорошо меня знал. На том и строился расчет.
Ублюдок. Ублюдок!
– Привет. – Натаниель помахал рукой перед моим лицом. – Земля вызывает Саманту.
– Ой… Извини. – Я ухитрилась улыбнуться. – Что ты хочешь мне показать?
– Иди сюда. – Он вывел меня на улицу, подвел к своему старенькому «фольксвагену». Как обычно, заднее сиденье было заставлено горшочками с саженцами, на полу лежала лопата. – Мадам. – Он галантно распахнул дверцу.
– Куда ты меня повезешь? – спросила я, усаживаясь вперед.
– В магическое путешествие. – Он загадочно улыбнулся, завел двигатель.
Мы выехали из Лоуэр-Эбери, свернули на дорогу, которой я еще не ездила, проскочили через крохотную соседнюю деревушку и поднялись в холмы. Натаниель был бодр и весел и рассказывал мне обо всех фермах и пабах, которые попадались нам по пути. Но я почти не слушала. Мысли были заняты другим.
Что же делать? Благодаря Арнольду мне теперь и в здание не войти. И как прикажете добывать доказательства? У меня всего три дня. Когда Арнольд улетит, все будет бесполезно: попробуй достань его с Багам.
– Приехали. – Натаниель свернул с дороги, припарковался у невысокой кирпичной стены, выключил двигатель. – Что скажешь?
Усилием воли я заставила себя вернуться в настоящее.
– Э… – Я растерянно огляделась по сторонам. – Очень красиво.
На что я, собственно, должна смотреть?
– Саманта, ты в порядке? – Натаниель вопросительно поглядел на меня. – Какая-то ты странная сегодня.
– Ерунда, – отмахнулась я. – Просто немного устала.
Я открыла дверцу, выбралась из машины, подальше от проницательных глаз Натаниеля. Сделала несколько шагов и снова огляделась.
Мы находились в каком-то дворе, купавшемся в лучах заходящего солнца. По правую руку виднелся ветхий домик с табличкой «Продается» у входа. Прямо передо мной уходили вдаль оранжереи, пламеневшие в огне заката. Грядки с овощами, еще один домик, на сей раз с надписью «Центр садоводства»…
Минуточку.
Я обернулась. Натаниель тоже выбрался из машины и с улыбкой глядел на меня. В руке он держал стопку бумаг.
Перехватив мой взгляд, он начал читать:
– Садоводческий проект. Четыре акра земли, с возможностью увеличения площади участка до четырнадцати акров, десять тысяч квадратных метров оранжерей и теплиц, фермерский дом в четыре спальни, требует ремонта…
– Ты хочешь это купить? – Я наконец полностью сосредоточилась.
– Обдумываю. Хотел сперва показать тебе. – Он повел рукой. – Участок вполне приличный. Главное – земля, все остальное можно построить. Проложим дорожки, расширим офис…
Уф! Что-то я совсем растерялась. Когда это в Натаниеле успела проклюнуться предпринимательская жилка?
– А как же пабы? Ты вот так взял и…
– Благодаря тебе. Тогда, в саду, ты мне столько всего наговорила. – Он помолчал. Ветерок шевелил его волосы. – Ты права, Саманта. Никакой я не владелец паба. Я садовник. Мне действительно нравится копаться в земле. Ну… Мы потолковали с матушкой, она меня поняла. Мы прикинули, что Эамонн с пабом вполне справится. Правда, ему еще не говорили.
– Ясно. – Я окинула взглядом груду деревянных ящиков, гору поддонов для семян, потрепанный плакат, призывавший покупать рождественские елки. – Ты твердо решил?
Натаниель пожал плечами, но выражение его лица говорило само за себя.
– Такой шанс в жизни выпадает лишь однажды.
