Что-то заставило меня насторожиться. Николас Хэнфорд Джонс. Почему это имя кажется знакомым? Почему в моей памяти оно связано с Кеттерманом?
Может, «БЛСС» – клиент Кеттермана? Нет, вряд ли. Я бы знала об этом.
Я крепко зажмурилась, постаралась сосредоточиться. Николас Хэнфорд Джонс. Эти три слова возникли перед моим мысленным взором. Кажется, я ухватила нечто… Ассоциация… Образ… Ну давай…
Это общая беда всех, кто наделен почти фотографической памятью. Люди считают, что такая память – штука весьма полезная, однако она способна довести до безумия.
Внезапно я вспомнила! Затейливая надпись на свадебном приглашении! На доске объявлений в офисе Кеттермана. Года три назад. Висела несколько недель. Я видела ее всякий раз, когда входила в офис.
Мистер и миссис
Арнольд Сэвилл
будут искренне рады приветствовать Вас на бракосочетании их дочери Фионы и мистера Николаса Хэнфорда Джонса
Выходит, Николас Хэнфорд Джонс – зять Арнольда? Выходит, у Арнольда семейные связи с «БЛСС»?
Я откинулась на спинку кресла в полной растерянности. Почему он никогда не упоминал об этом?
И тут меня посетила другая мысль. Пару минут назад я была на страничке «БЛСС». Нотам Николас Хэнфорд Джонс как директор не значился. Что за бред? Это незаконно, в конце концов.
Я потерла лоб, потом, из чистого любопытства, набрала в строке поиска: «Николас Хэнфорд Джонс». Когда на экран высыпали результаты, я подалась вперед в предвкушении… сама не знаю чего.
Интернет – большая свалка. Сотни Николасов, десятки Хэнфордов, тысячи Джонсов, упомянутых вместе и порознь во всевозможных контекстах. Я в отчаянии уставилась на экран. Неужели «Гугл» не понимает, что мне нужно не это? На кой черт мне материал о канадских гребцах, которых зовут Грег Хэнфорд, Дэйв Джонс и Чип Николас?
Ничего я так не найду.
Ладно, попробуем разобраться. Я принялась шерстить ссылки подряд, открывая в браузере окошко за окошком. Я уже собиралась бросить эту безнадежную затею, когда взгляд упал на строчки внизу очередной страницы: «Уильям Хэнфорд Джонс, финансовый директор компании Тлейзербрукс», поблагодарил Николаса Дженкинса за его выступление…»
Несколько секунд я не могла поверить собственным глазам. Финансовый директор «Глейзербрукс» – тоже Хэнфорд Джонс? Они что, родственники? Ощущая себя кем-то вроде частного детектива, я вошла на поисковый сайт «Дружеские связи» и спустя две минуты получила ответ. Да, они братья.
Ну и ну! Какое удачное совпадение… Финансовый директор компании «Глейзербрукс», которая объявила о банкротстве и осталась должна «Третьему Юнион-банку» 50 миллионов фунтов стерлингов. Директор компании «БЛСС», которая ссудила «Глейзербрукс» такую же сумму тремя днями ранее. И Арнольд как представитель банка. Все трое родственники, члены одной семьи. И об этом последнем факте, как ни удивительно, никто не знает. Я уверена.
Арнольд никогда не упоминал об этом. В «Картер Спинк» вообще об этом не заговаривали. И в отчетах о банкротстве ни о чем таком не говорилось. Арнольд умеет хранить секреты.
Я поморгала, пытаясь собраться с мыслями. Тут же налицо потенциальный конфликт интересов. Ему следовало известить о факте родства все заинтересованные стороны. Почему он предпочел сохранить столь важное обстоятельство в тайне? Или…
Нет.
Нет. Не может…
Он бы никогда…
Я покрутила головой, чувствуя себя так, будто рухнула с обрыва в омут. Умозаключения сменяли друг друга с лихорадочной быстротой, выводы возникали и рушились, разбиваясь о стену неверия.
Может, Арнольд что-то раскопал? И что-то скрывает?
И поэтому уходит? Я встала, провела руками по волосам. Ладно, пора остановиться. Это же Арнольд. Арнольд! Я превращаюсь в маньяка, наслушавшегося теорий заговора. Еще немного – и я напечатаю: «инопланетяне, Розуэлл, они живут среди нас».
С внезапной решимостью я схватилась за телефон. Позвоню Арнольду. Пожелаю ему удачи. И заодно избавлюсь от всех этих одолевающих меня идиотских подозрений.
Мне понадобилось шесть попыток, прежде чем я таки сумела набрать номер и дождаться ответа. От мысли о том, что придется разговаривать с «Картер Спинк» – хотя бы в лице Арнольда – неприятно засосало под ложечкой. Шесть раз подряд я отключалась до того, как на том конце линии отвечали, роняла трубку, будто она жгла мне пальцы.
Но на седьмой раз я заставила себя дождаться. В конце концов, иначе я так ничего и не выясню. Уж если с кем и разговаривать, то с Арнольдом. Он не станет меня унижать.
После трех гудков трубку сняла Лара.
– Офис Арнольда Сэвилла.
Я живо представила себе картину: она сидит за большим деревянным столом, в неизменном ярко-красном жакете, постукивает пальцами по столешнице. Такое ощущение, будто все это происходит за миллион мни. отсюда.
– Привет, Лара, – сказала я. – Это… Саманта. Саманта Свитинг.
– Саманта! – Лара от изумления закашлялась. – Боже мой! Как ты? Как твои дела?
– Неплохо. Честное слово. – Я сглотнула. – Я звоню, потому что узнала про Арнольда. Это правда, что он уходит?
– Правда, – ответила Лара. – Я так поразилась! Знаешь, Кеттерман пригласил его на обед, уговаривал остаться, но он не согласился. Представляешь, он уезжает на Багамы!
– На Багамы? – озадаченно повторила я.
– Купил там дом. Фотографии шикарные. Провожать будем на следующей неделе. Меня переводят к Дереку Грину, помнишь его? Отдел налогообложения. Очень приятный человек, хотя, говорят, под горячую руку ему лучше не попадаться…
– Лара, – прервала я ее щебетание (вспомнила, что она способна трепаться часами без перерыва), – передай, пожалуйста, Арнольду мои наилучшие пожелания. Или… может, ты меня с ним соединишь?
– Как мило с твоей стороны! – Похоже, она удивилась. – Ты молодец. После всего, что случилось…
– Ну… Арнольд был ни при чем. Он сделал что мог.
Наступила пауза.
– Да, – сказала наконец Лара. – Хорошо, я тебя с ним соединю.
Несколько секунд спустя в трубке зазвучал знакомый голос.
– Саманта, милая! Это правда вы?
– Правда я. – Хотя он не мог меня видеть, я все равно улыбнулась. – Еще не исчезла с лица земли.
– Надеюсь, что так! С вами все в порядке?
– Нуда… – Я слегка замялась. – Спасибо. Знаете, я очень удивилась, когда узнала, что вы уходите.
– Сколько ж можно нести это бремя! – хохотнул он. – И так тридцать три года оттрубил на ниве юриспруденции! Столько не живут, Саманта. Уж юристы точно.
Его голоса в трубке оказалось достаточно, чтобы унять мои подозрения. Наверное, я спятила. Арнольд не может быть причастен ни к чему… неподобающему. Ему нечего скрывать. Это же Арнольд!
