– Мне было приятно. – Айрис отправила в рот очередную порцию кекса. – Люблю, знаете ли, покомандовать.
– Вы мне очень помогли. Не знаю, что бы я делала без вас.
– В следующие выходные займемся лазаньей. И ньокки! – Айрис допила вино и вытерла губы салфеткой. – Устроим себе итальянский уик-энд.
– В следующий раз? – переспросила я. – Но…
– Вы решили, что обучение закончено? – Она расхохоталась. – Да мы едва начали!
– Но… мне неловко отнимать ваше время…
– Диплом я вам выдать не готова, так что у вас нет и выбора, – произнесла она с напускной суровостью. – В чем еще вам требуется помощь? В уборке? В стирке?
Я смутилась. По всей видимости, ей прекрасно известно, в какую лужу я села вчера.
– Честно говоря, я не очень-то в ладах со стиральной машиной, – призналась я.
– Разберемся, – сказала Айрис. – Я загляну к вам, когда Гейгеры куда-нибудь укатят.
– И пуговицы я пришивать не умею…
– Пуговицы. – Она взяла листок бумаги и карандаш и стала записывать. – А подшивать умеете?
– Э…
– Так, шитье. – Она внесла очередной пункт в свой список. – Как насчет глажки? Вам наверняка уже пришлось гладить. – Айрис вдруг забеспокоилась. – Как вы выкрутились?
– Я договорилась со Стейси Николсон. Ну, с девушкой из деревни. Она взяла с меня по три фунта за рубашку.
– Со Стейси Николсон? – Айрис отложила карандаш. – С этой вертихвосткой?
– В объявлении говорилось, что она имеет опыт…
– Ей всего пятнадцать лет! – Айрис вскочила и заходила по кухне. – Саманта, вы заплатили Стейси Николсон в первый и последний раз! Вам придется научиться гладить самой.
– Но я никогда…
– Я вас научу. Это просто. – Она метнулась в кладовку, вернулась с гладильной доской, обтянутой материалом в цветочек, поставила ее на пол и поманила меня к себе. – Что вам нужно гладить?
– В основном рубашки мистера Гейгера. – Я опасливо поглядела на гладильную доску.
– Понятно. – Айрис включила утюг, повернула регулятор мощности. – Для хлопка ставим на максимум. Подождите, пока утюг нагреется. Нет смысла начинать, пока температура слишком маленькая. А теперь я покажу вам, как гладятся рубашки…
Она обернулась, нахмурилась, снова метнулась в кладовку, где лежала груда чистого белья.
– Рубашка, рубашка… Натаниель, сними-ка рубашку.
Я замерла. Потом покосилась на Натаниеля. Он выглядел недовольным.
– Мам! – запротестовал было он, но Айрис только отмахнулась.
– Не смеши меня, милый! Ничего с тобой не сделается, если ты ненадолго разденешься. И никого ты не смутишь. Саманта, вас не шокирует, если он разденется?
– Э… – выдавила я. – Э… нет, разумеется…
– Так, это пар. – Айрис нажала кнопку, и из днища утюга вырвалась струя пара. – Не забывайте наливать воду. Натаниель! Я жду!
Сквозь завесу пара я наблюдала, как Натаниель медленно расстегивает пуговицы. Мелькнула загорелая кожа, и я поспешно отвела глаза.
Что за подростковая стыдливость?! Ну, снял он рубашку, и что с того?
Натаниель кинул рубашку матери, которая ловко ее поймала. Мои глаза усердно изучали пол. Я не смела взглянуть на него.
Я не собираюсь смотреть на него.
– Начинаете с воротничка. – Айрис разложила рубашку на гладильной доске. – Сильно давить не нужно. – Она направляла мою руку. – Держите ровно…
Это просто нелепо! Я – взрослая, зрелая женщина. От вида мужчины без рубашки меня не переклинит. Я только… посмотрю украдкой, и все. И забуду.
– Теперь спинка. – Айрис переложила рубашку, и я вновь заводила утюгом. – Хорошо… Теперь манжеты…
Я подняла рубашку – и, наполовину случайно, наполовину преднамеренно, взглянула на Натаниеля.
Господи Боже!
Да разве я смогу когда-нибудь забыть такое!
– Саманта! – Айрис выхватила утюг из моей руки. – Вы же сожжете рубашку!
– Ой! Извините, пожалуйста. Я… задумалась.
– Что-то вы раскраснелись. – Айрис приложила ладонь к моей щеке. – Как вы себя чувствуете?
– Это, наверное, от… от пара. – Я возобновила глажку. Щеки мои пылали.
Айрис продолжила наставления, но я не слушала. Слепо водила утюгом взад и вперед и размышляла. Меня интересовали а) Натаниель, б) Натаниель без рубашки и в) есть ли у него девушка?
Наконец я закончила. Вот так. Извольте получить. Со «стрелочками» именно там, где нужно.
Айрис зааплодировала.
– Молодец! Еще попрактикуетесь и будете укладываться ровно в четыре минуты.
– Неплохо, – усмехнулся Натаниель, протягивая руку за рубашкой. – Спасибо.
– Всегда рада, – сдавленно прохрипела я и поспешно отвернулась.
Сердце готово было выскочить из груди.
Здорово. Просто здорово. Один-единственный взгляд на обнаженный мужской торс – и голова кругом.
По правде говоря, я считала себя более… закаленной.
13
У него нет подружки. Я выудила эту информацию у Триш – прошлым вечером, под благовидным предлогом: мол, расскажите мне, кто живет по соседству. Была какая-то девчонка из Глостера, но у них все закончилось много месяцев назад. Итак, путь открыт. Осталось разработать стратегию.
Принимая душ и одеваясь, я не переставала думать о Натаниеле. Ни дать ни взять четырнадцатилетняя девочка-подросток! Еще чуть-чуть – и начну малевать на стенах «Саманта любит Натаниеля» с сердечком над «и» в его имени. Ну и ладно. Можно подумать, в роли половозрелого и хладнокровного профессионала я добилась чего-то стоящего…
Я причесалась, бросила взгляд в окно на укутанные туманом поля. Отчего на душе так легко? У меня ведь нет ни малейших причин чувствовать себя счастливой. На бумаге все по-прежнему выглядит ужасно. Перспективная карьера разрушена. Семья не имеет понятия о моем местонахождении. Зарабатываю я крохотную толику той суммы, к которой привыкла, а работа моя состоит в том, чтобы подбирать с пола чужое нижнее белье.
Тем не менее, застилая свою постель, я легкомысленно напевала.
Моя жизнь изменилась, и менялась на глазах я сама. Казалось, прежняя, типовая, монохромная если угодно, Саманта превратилась в бумажную куклу, которую бросили в воду, она размокла и в конце концов растаяла без следа. А ее место заняла новая Саманта, Саманта разносторонняя, разноцветная.
Никогда раньше я не бегала за мужчинами. С другой стороны, цыплят я раньше тоже не жарила. Если уж с этим справилась, то с мужчиной как-нибудь совладаю. Прежняя Саманта терпеливо дожидалась бы, пока на нее обратят внимание. Однако новая Саманта не желала ждать. Я пересмотрела столько сериалов по телевизору, я знаю правила ухаживания. Томные взгляды, язык тела, игривые разговоры…
