Да. – Не дрогнув, я выдерживаю пристальный взгляд. – И мне срочно нужна Венеция. И если вы не окажете помощь женщине, у которой еще вчера отошли воды и которая безмолвно терпит страшные муки… – Я слегка повышаю голос, чтобы привлечь внимание всех беременных, которые ждут в приемной.
– Ну хорошо! – Администраторше остается только смириться с поражением. – Подождите пока… – она оглядывается, но все стулья заняты, – в той палате. – И она указывает на дверь с табличкой «Родильная № 3».
– Спасибо!
Я поворачиваюсь на каблуках и направляюсь в третью родильную. Палата просторная, с металлической койкой жуткого вида, душевой и даже DVD-плеером. Жаль, мини-бара нет.
Присаживаюсь на странную койку и достаю косметичку. Всем известно первое правило бизнеса: во время конфронтации выглядеть надо на все сто. Если такого правила еще нет, давно пора его выдумать. Наношу немного румян, подкрашиваю губы и уже репетирую перед зеркалом свое самое грозное и непреклонное выражение, когда в дверь стучат.
Это она. Колоссальным напряжением всех сил одновременно вскакиваю и хватаю сумку-меч.
– Войдите, – как можно спокойнее говорю я, и дверь открывается.
Привет, дорогуша! – В палату врывается разбитная акушерка – кажется, уроженка Карибов или Африки, что-то в этом роде. – Я Эстер. Как у вас дела? Схватки усиливаются?
– Что? – теряюсь я. – Э-э… нет. То есть да… – Я раздраженно умолкаю. – Слушайте, мне нужна Венеция Картер.
– Она скоро подойдет, – успокаивает акушерка. – А я пока посмотрю, что тут у нас.
У меня возникает пугающее подозрение: Венеции никто ничего не сообщал. От меня просто отделались.
– Не надо меня смотреть, – вежливо отказываюсь я. – Но все равно спасибо.
– Дорогуша, вы ведь рожаете! – смеется акушерка. – Значит, надо переодеться в рубашку. Или вы свою футболку принесли? А я должна обследовать вас, выяснить, как продвигается дело.
Как бы мне побыстрее избавиться от нее? Акушерка кладет руку мне на живот, а я отталкиваю ее.
– Вообще-то меня уже осматривали! – докладываю я. – Другая акушерка. Так что я в порядке…
– Другая? Кто именно? Сара?
– Не помню, может быть. Она так спешила, кажется, говорила, что в театр опаздывает. – Я невинно хлопаю ресницами.
– Заведу на вас новую карточку, – вздыхает Эстер и качает головой. – Придется повторить осмотр.
– Нет! – не удержавшись, вскрикиваю я. – Понимаете, у меня… осмотрофобия. Мне обещали, что лишних осмотров не будет. Венеция в курсе. Я хочу видеть только Венецию и больше никого. Пожалуйста, оставьте меня одну, пока она не появится. Я хочу сосредоточиться на моей глубинной женской сущности.
Эстер закатывает глаза, потом выглядывает за дверь и кричит:
– Пэм, тут еще одна пациентка со странностями, наблюдалась у Венеции. Может, свяжешься с ней?.. Готово, – добавляет она, возвращаясь ко мне. – Венеции уже сообщили. А мы с вами просто заполним карточку. Значит, воды отошли еще дома?
– Угу.
– Та акушерка не говорила, раскрытие большое?
– На четыре сантиметра, – брякаю я наугад.
– Как терпите боль?
– Пока прекрасно, – храбро отвечаю я. В дверь стучат, заглядывает еще одна женщина.
– Эстер, ты не зайдешь к нам?
– Сегодня у нас столпотворение. – Эстер вешает карточку на спинку койки. – Извините, я ненадолго.
– Ничего страшного! Спасибо!
Дверь за ней закрывается, я присаживаюсь на кровать. Несколько минут я просто жду, потом от скуки начинаю щелкать пультом, скакать с одного телеканала на другой. Пока я размышляю, есть у них здесь пункт видеопроката или нет, в дверь опять стучат.
Наверняка на этот раз Венеция. Поднимаю сумку-меч, с трудом встаю и делаю глубокий вздох.
– Войдите!
Моя новая гостья – девушка лет двадцати в форме акушерки. Ее светлые волнистые волосы собраны на затылке, вид смущенный и перепуганный.
– Здрасьте, – почти шепчет она. – Я Пола, учусь на акушерку, здесь на стажировке. Вы не против, если я понаблюдаю за вами на ранних стадиях? Буду вам очень признательна.
О господи. Я уже собираюсь отрезать: «Нет, убирайтесь», но девушка такая стеснительная, что у меня просто язык не поворачивается. Ладно, успею выставить ее, когда придет Венеция.
– Конечно, – я приветливо машу рукой, – входите. Меня зовут Бекки.
– Очень приятно. – Она робко улыбается, входит на цыпочках и пристраивается на краешке стула в углу.
Минуту-другую мы обе молчим. Завалившись на подушки, я смотрю в потолок и скрываю досаду. Я уже здесь, я готова к бою, а мой вызов принять некому. Если через пять минут Венеция не появится, плюну и уйду.
– Вы такая… спокойная. – Пола перестает что-то писать в блокноте. – Вы умеете по-особому справляться с болью?
Ax да, у меня же схватки. Придется соответствовать, а то ей нечего писать.
– Само собой, – киваю я. – Просто прохаживаюсь туда-сюда. Очень помогает.
Я встаю и начинаю разгуливать по палате, с деловым видом помахивая руками. Потом несколько раз покачиваю бедрами, потом потягиваюсь, как научились на занятиях йогалатесом.
– О-о! – Пола потрясена. – Вы такая подвижная!
– Я занималась йогой, – со скромной улыбкой объясняю я. – Пожалуй, съем-ка я «Кит-Кат». Чтобы восполнить потери энергии.
Пола кивает:
– Отличная мысль.
Роюсь в сумке, мимоходом замечаю, что в блокноте у Полы записано «ест "Кит-Кат"», а повыше – «снимает приступы боли с помощью йоги». Пола листает блокнот, что-то ищет, сочувственно посматривает на меня.
– Скажите, а где находится очаг боли во время схваток?
– Ну-у… везде, – туманно отвечаю я, пережевывая шоколадку. – И тут, и там, – я широким жестом указываю на свой живот, – трудно объяснить.
– Вы само спокойствие, Бекки. – Пола наблюдает, как я смотрюсь в зеркало – проверяю, не прилипли ли к передним зубам крошки. – Никогда не видела, чтобы во время схваток женщина вела себя так сдержанно!
– Я же сайентолог, – объясняю я и, не удержавшись, добавляю: – Конечно, я стараюсь никому не мешать.
– Сайентолог! – У Полы округляются глаза. – Не может быть! – И вдруг она в тревоге хмурится: – Но вам, кажется, запрещено разговаривать…
– Мне можно, – успокаиваю я. – Главное, не кричать, не стонать и все такое.
– Вот это да! Знаете, сайентологов у нас здесь еще ни разу не было! – Она воодушевляется. – Вы не возражаете, если я расскажу о вас коллегам?
